Еще один баловень судьбы

Васильев Николай Федорович

— Что у вас тут происходит? — спросил Кауниц заместителя командира полка.

— Наши солдаты подверглись нападению со стороны каких-то егерей, — отрапортовал очередной майор. — Они били их втихую и связывали, херр полковник. Мы стали по ним стрелять и они ответили. Но потом отступили за окраину города. Что за сумасшедшие?

— Это были французские французы, майор! — прорычал Кауниц. — Неужели не понятно? Но к делу: мы должны срочно покинуть город и вернуться в Ульм. Таков приказ эрцгерцога.

— Неужели наши основные силы

снова потерпели поражение? — огорчился майор. — Но почему приказ идет не через нашего полковника?

— Росицкий тоже получил удар по голове. Генерал дал нам полчаса на сборы и марш в поход.

Но прошло не менее часа, когда колонны австрийцев все же покинули город Хайденхайм. Антон же повернулся к полковнику Кауницу и сказал:

— Вам, херр полковник, придется ехать вместе с каретой, полной побитых офицеров. Надеюсь, кто-то из них сможет все же управлять упряжкой лошадей?

Глава двадцать третья. Как выходят в обер-офицеры

После еще одной бессонной ночи с Ингрид Антон наткнулся в коридоре замка на Сен-Сира.

— Вы что здесь делаете, Фонтанэ? Пришли ко мне по какой-то надобности? Впрочем, для начала мне следует Вас поблагодарить за возвращение Хайденхайма. Вы, правда, провели эту операцию бескровно? Благодаря той самой хитрости? В чем она заключалась?

— Мы переоделись в австрийскую форму, мон женераль, и я, прикинувшись ротмистром, сообщил генералу Фрелиху о приказе эрцгерцога к отступлению.

— И он поверил?

— Я постарался быть убедительным, мон женераль.

— Вообще-то так не поступают, капитан. Теперь австрийцы везде раструбят, через свои и наши газеты, что мы нарушили неписаные правила войны.

— Эмигранты тоже надевали нашу форму, пели "Марсельезу", а потом во главе доверившихся им частей наносили удары в тыл. Вспомните генерала Дюмурье…

— Это да, но при военных действиях переодевание в форму противника никто еще все-таки не применял. Впредь эту военную хитрость я использовать запрещаю, капитан Фонтанэ.

— Виноват, мон женераль. Но у меня появилось к Вам еще предложение…

— Слушаю Вас.

— Обход генерала Фрелиха мы прозевали, а почему? Потому что толком не представляли, где находятся подразделения австрийцев и каков их состав. Скоро нам придется опять наступать, но куда эрцгерцог отводит свои войска? Какими резервами он располагает? Это надо знать не приблизительно, по наблюдениям егерей и гусарских разъездов, а точно: через ежедневное поступление пленных, причем со всех возможных направлений и даже из тыловых частей армии Карла.

— Кто же будет добывать нам этих пленных?

— Специальные подразделения егерей, умеющие проникать через позиции противника и скрытно там действовать. Мои егеря, например, этому обучены. Рассылать же их должно разведывательное управление при штабе армии, которое надо создать незамедлительно.

— Хм, идея лежала на поверхности, но почему-то никто ее не высказал.

Кроме Вас, Антуан. Я сейчас же поеду в штаб Моро и мы ее там обсудим. Действительно, лучше быть полностью зрячим, чем полуслепым. Вы большой молодец, капитан Фонтанэ! Впрочем, это в нашей армии известно почти каждому. Готовьтесь встать во главе этого управления — если меня поддержат в штабе. Соответственно, звание у Вас будет повыше, а какое — решит Моро. Кстати, почему у Вас такой вид, будто Вы не выспались? Обдумывали эту идею?

— Примерно так, мон женераль.

Сон все-таки одолел Антона, он едва добрался на Негре до постоялого двора (где снимал комнату) и проспал до вечера. Его разбудил денщик с вестью о вызове в штаб корпуса. Через полчаса умытый и побритый (денщиком), в свежем мундире Антон прискакал в замок и предстал перед Сен-Сиром молодец молодцом.

— Что ж, капитан Фонтанэ, быть Вам отныне майором и возглавлять то самое разведуправление. Моро, оказывается, о Ваших подвигах тоже наслышан, а планом этим просто впечатлен. Вам предписывается сдать дела в эскадроне заместителю и явиться в Нордлинген, куда переместился штаб армии.

— Чего там сдавать… — сказал Антон. — Мой заместитель — капитан Перрье, а он егерскую службу знает не первый год. Единственная просьба: мой пелотон с аджюданом Пико пусть останется в моем распоряжении. Команды разведчиков в каждом эскадроне я сам подберу, и в дальнейшем буду иметь дело только с их командирами.

— Моро первой задачей разведотдела поставил обеспечение связи с подразделениями Самбро-Маасской армии.

— Давно пора. А то мы узнаем, где воюет Журдан, из немецких газет и задним числом. Абсурд! Притом, что Вену мы можем взять только вместе.

— Это будет далекий поиск. Кого думаете послать?

— Сам пойду, со своим пелотоном и, конечно, скрытно. В чужую форму переодеваться не будем, но крестьянами-то прикинуться можно?

— А у вас получится?

— У моих егерей — да, они сами почти все из крестьян. Ну, а мне придется, наверно, щеку благородную платком подвязывать и треух с головы не снимать. Да гнуться, гнуться побольше.

— Ха, ха, ха! — развеселился Сен-Сир. — Интересно было бы на Вас посмотреть в этой личине…

Вечером Антон постучал к Ингрид условным стуком, и она тотчас открыла дверь. Войдя в комнату, он сказал:

— Я пришел проститься с Вами, комтессе. Мой путь далек, хоть и не опасен. Впрочем, через неделю я могу оказаться здесь.

Я не ропщу, Антуан, хотя сердце мое болит. Вы воин, а мое дело Вас ждать. Я буду ждать Вас всегда: через неделю, месяц, годы… Даже если выйду замуж, я отдамся Вам при первой встрече.

— Боже, Ингрид! Я не заслужил такой любви…

— Заслужили, Антуан. Так говорит мое сердце. И еще: я сочту за счастье делить Вас с Констанс, и если нам с ней будет суждено встретиться, я назову ее своей сестрой. Вот так. Но у меня еще вопрос: Вы уезжаете сейчас же?