Еще один баловень судьбы
Шрифт:
— Мне захотелось помочь своей прародине Франции отстоять независимость. Ведь многие французы приезжали к нам 20 лет назад и помогали биться с англичанами. Вы же слышали про подвиги генерала Лафайета в Америке?
— Слышал что-то такое, но больше про то, как он прикинулся здесь революционером, а когда Робеспьер прижал ему хвост, то быстро сбежал к австрийцам. А те ему не поверили и в тюрьму посадили. Правда, смешно?
— Не очень. Тем более что я иду как бы по его стопам: Вы ведь мне тоже не верите…
— Доверяй, но проверяй — вот мое правило! Эй, Николя, кончай из двери подглядывать! Иди-ка сюда. И быстро, а то
В ответ на эту угрозу на улицу вышел нехотя босоногий мальчик лет десяти и встал у двери.
— Сгоняй в мэрию, найди там мсье Гастона и позови его сюда: ему жена письмо с каким-то мутным парнем передала. Все понял?
— Да-а…
— Тогда бегом марш!
Пацаненок ухмыльнулся, повернулся и припустил вприпрыжку вдоль улицы.
Через полчаса в конце улицы появился еще один усач в мундире муниципальной гвардии, но в местном, малобюджетном варианте: вместо белых лосин — серые мешковатые кюлоты, вместо голубого камзола — темно-синий грубого сукна, треуголка бурая вместо черной, зато к ней подколот трехцветный плюмаж. Белых лент с подсумками на нем не было, не было и ружья, лишь на боку висел тесак в затрапезных ножнах. Он подошел к закончившей необязательную говорильню парочке, оглядел чужака и спросил:
— Это ты — письмоносец от Мари?
— Да, мсье, — подтянулся чуток Антон и протянул записку. — Мари Дидье просила сказать, что у Вас на ферме все в порядке и вот написала мне рекомендацию…
— Вечно она за кого-то просит, — пробурчал усач и стал медленно читать записку, чуть подшевеливая губами ("Тоже грамотей невеликий" — мысленно скривился попаданец). Наконец текст был прочитан и осмыслен, Гастон Дидье более пристально вгляделся в чужака и сказал:
— Американец, значит… Как твое полное имя?
— Антуан Фонтанэ, — отрапортовал Вербицкий. — Родом из-под Нувель Орлеан.
— Где и как ты отстал от дилижанса?
Этот вопрос Антон не раз муссировал по дороге в Авалон и решил, что лучше будет говорить полуправду. Поэтому он сказал:
— Не доезжая Гийона я отошел по нужде с дороги. Вдруг налетел жуткий вихревой ветер (в Америке он бывает нередко и называется торнадо), который подхватил меня и понес по воздуху. А сбросил на землю рядом с вашей фермой. Как ни странно, на мне даже одежда осталась целой.
— Вот эта одежда? Очень странная на вид. Да и вся эта история очень странная. У нас, насколько помню, таких вихрей никогда не бывало.
— Мари может подтвердить. Она с детьми очень испугалась, да и крышу у вашей фермы изрядно потеребило.
— Ну, чудеса… Но вернемся к тебе: все твои вещи остались в дилижансе и документы тоже?
— Со мной был небольшой саквояж, так как я считаю, что в путешествие надо брать только деньги, на которые в конечном пункте можно купить все необходимое. Однако и документы и деньги остались там, а я остался голым и сирым. Если бы не помощь мадам Дидье, мое положение было бы совсем отчаянным.
— Оно и сейчас может стать аховым, — встрял в разговор первый усач, — У меня еще осталось подозрение, что ты — шпион роялистов!
— Это у тебя ведь третий на подозрении, Жак? — хохотнул Гастон. — Потом один оказался новым помощником нотариуса, а второй — переодетым монашком, шедшим со свидания. Но ты не отчаивайся: позиция у тебя тут хорошая, рано или поздно роялист из леса придет обязательно…
В ответ Жак пробурчал что-то неразборчивое себе под нос, а Гастон продолжил допрос:
— Так чем ты хотел помочь нашей революции, Антуан? Какие у тебя козыри?
— Я закончил экономический факультет университета и мог бы служить по финансовой части. Умею говорить, читать и писать на языках английском, немецком, похуже — на испанском и итальянском. Еще я хорошо владею лошадью, стреляю, фехтую и плаваю.
— Я же говорю, он из аристократов! — порвало вновь Жака. — Это их излюбленные занятия!
— Сейчас в нашей армии уже полно бывших дворян, — оборвал Гастон своего соратника.
— А в Америке дворянские звания вовсе упразднены, — продолжил Антуан, — но умения, перечисленные мной, культивируются во многих состоятельных семьях.
— Хорошо, гражданин Фонтанэ, — заключил Гастон. — Идем в мэрию. Там, я думаю, твоим способностям найдут применение.
Глава шестая. Учительский дебют
Спустя неделю Антон Вербицкий стал жителем городка Равьер (в 42 км к северу от Авалона), а по профессии — учителем старшего (третьего) класса начальной школы, основанной в городке два года назад. Впервые в класс он вошел с изрядным трепетом, но местные ученики его поразили: было их двадцать два в возрасте 10–11 лет (в том числе семь девочек), но никакого буйства они не проявляли, а напротив встали дружно с мест и поприветствовали слаженным хором — "Бонжур, гражданин учитель!". Позже он осознал, что никакого чуда здесь нет: дети успели проучиться в данной школе два года и привыкли к школьным порядкам. Меж собой они тоже успели разобраться и расселись группками (мальчики из "верхнего" города и из "нижнего", а также три индивидуалиста из окрестных дворянских поместий, девочки тоже в виде двух стаек) — что Антону стало ясно, конечно, позднее. Пока же он посмотрел в их разнообразные, но одинаково любопытствующие глазенки и сказал:
— Меня зовут Антуан Фонтанэ. Я буду преподавать вам французский язык, историю Франции и отчасти окружающих ее государств, географию и математику, а также развивать мускулатуру и координацию ваших тел. Первым уроком по расписанию у нас значится французский язык. И вот чтобы мне понять, как вы усвоили в прошлых классах правописание и сложение букв в слова, а слов в предложения, я предлагаю вам написать сочинение на тему: как я провел лето. Доставайте ваши тетради в линейку, чернильницы и перья и попытайтесь, глядя в потолок или внутрь себя, вспомнить и сформулировать свои летние впечатления. Моя подсказка: на первой странице вы можете записать свои воспоминания в виде разрозненных предложений или даже пары фраз вроде "ловил рыбу", а на второй уже выстроить из них вполне связное и даже красивое сочинение…
И на диво послушные чада заскрипели перьями, периодически почесывая в затылке, вознося очи горе и лишь иногда скашивая их в сторону соседской тетради. И так до завершения урока (служка в коридоре прозвонил в колокольчик), после чего раздалось несколько голосов "а я не успел!".
— Ничего страшного, — заверил Антон этих учеников. — Мне достаточно будет и неоконченных сочинений. Оставьте тетради на столах и бегите на перемену.
На уроке географии он первым делом сказал:
— Вам ребята (les gars) очень повезло: вы живете в самой красивой и благодатной стране Европы. А что такое Европа — вы знаете?