Еще один год
Шрифт:
Как-то раз после ужина Сириус заглянул в мою комнату. Я закончил письмо для Дурсли, привязал его к лапе Хуги, широко открыл окно и отправил птицу выполнять поручение.
Выглядел Бродяга чрезвычайно довольным и таинственным. Время он выбрал позднее — за окном сгустились сумерки, и зажглись фонари. Город уже жил ночной жизнью, и из открытого окна доносились соответствующие звуки — они сильно отличались от того шума и суеты, что происходили утром и днем.
— Одевайся, — сказал Блэк.
— И куда мы отправляемся?
—
Мы аппарировали куда-то в северный Лондон, и этот район я видел впервые. Узенькая улочка утопала в зелени и неярких фонарях, разгоняющих темноту. Вокруг были несколько специфических, призывно горящих вывесок и я сразу понял, куда попал.
— Это то, о чем я подумал? — я посмотрел на крестного.
— Ага, так и есть, — он рассмеялся и достал маску. — Пора тебе мужиком становиться. Вот, надень.
— А зачем нам маски?
— Это вроде как традиция, все аристократы их надевают. Хотя, здесь имеется и толика резона — тебя труднее опознать и собрать компромат.
— И ты что, тоже ее надеваешь? — в моем голосе проскользнуло недоверие.
— Я-то нет, я на все эти условности плевать хотел. А для тебя, и правда будет лучше пойти в маске. И я ее сегодня надену, так как если узнают меня, то и тебя установят на раз.
Поразившись так несвойственный ему осторожности, я надел маску и проследовал за крестным.
— И это возьми, — он сунул мне в руку пачку презервативов.
Он привел меня в элитный салон, который носил название «Ночной фонарь». На входе мы прошли через группу из нескольких мужчин, которые кинули на нас мимолетные взгляды. Как и мы, они были в масках, а по дорогой одежде становилось ясно, что и они не бедные клиенты.
— Меня сюда впервые привел мой дядя Альфард. Знал бы ты, как часто мы с твоим отцом сюда заглядывали. Гхм, — он поперхнулся, похоже, вспомнив Лили Поттер и заодно сообразив, что только что сдал Джеймса с потрохами.
— А неплохо вы отрывались в юности, — я хохотнул, стараясь скрыть некую толику неуверенности. Ведь в этом теле подобного опыта я еще не переживал. — И когда это случилось в первый раз?
— Да, как и у тебя, как раз перед четвертым курсом, — он повернулся ко мне, и в прорези маски сверкнули его глаза. — Каюсь, я тогда был не очень-то хорош и отстрелялся, как скорострел, но ты-то не подкачай! Как там Фадж сказал — ты надежда всей Британии! На тебя смотрит вся магическая общественность!
Хозяйка заведения, милая женщина около сорока лет, которая непрерывно щебетала, провела нас в кабинет, где на кушетках, диванах и пуфиках расположились несколько девушек.
— Кто вам нравится? — спросила наша провожатая.
Блэк непринужденно уселся в кресло и с любопытством принялся за мной наблюдать.
Несколько минут я обдумывал варианты, ловя заинтересованные взгляды и слушая звонкий смех девушек — они беззлобно подшучивали, сообразив,
Ну, а дальше все происходило самым лучшим образом. Я, может быть, и не показал никаких чудес, но когда все закончилось, осознал, что это действительно то, что было мне нужно. И Сириус поступил осознанно, предоставив мне подобную разрядку.
А на следующий день грустный Бродяга проводил меня до вокзала, и я отправился в Хогвартс. Шел небольшой, чисто английский дождик. Вроде есть примета, что если куда-то отправляться в дождь, то все будет хорошо. Правда, как это подействует на всех учеников, я представлял с трудом.
Мы с крестным договорились, что я буду ему писать и вообще как можно чаще вспоминать о нем. А он, в свою очередь, заметил, что каждую неделю будет ждать меня в Хогсмиде. Бродяга даже вспомнил в последний момент про Сквозное зеркало, но не успел его найти в доме. Мне он сказал, что либо найдет, либо купит новое и перешлет его совой.
Мы снова набились в одно купе, как селедки в бочку, и хотя практически все виделись буквально месяц назад на моем дне рождения, а часть из нас и совсем недавно на финальном матче чемпионата мира по квиддичу, нам было, что рассказать друг другу.
— Ты изменился, Гарри, — Гермиона внимательно осмотрела меня с ног до головы.
Еще бы не изменился, ведь столько всего произошло за этот месяц.
Луна кивнула на слова Гермионы, соглашаясь с ними. Глядя в ее глаза, я понял, что мне бы не хотелось, чтобы она узнала о моем последнем вечере. Не знаю, почему я так подумал.
Наверное, все дело в том, что невинные, чистые девушки плохо вписывались в то, чем я занимался вчера с Милли. Они для этого слишком добры и романтичны. И хотя я ни с кем не встречался и никому не изменил, мне все равно было немного неуютно…. Первое время, конечно, а потом дорога и веселые шуточки выправили настроение.
Ко мне на руки тут же забрался кот Гермионы Живоглот и долго принюхивался. Неужели он почувствовал родственную душу в моей анимагической форме? Хотя, с книззами и им подобным ни в чем нельзя быть уверенным.
Я погладил Живоглота, а потом его у меня забрала Луна и принялась тискать. Кот довольно щурился оранжевыми глазами и явно чувствовал себя главным действующим лицом этого поезда. На наших птиц в клетках он посматривал с изрядной долей презрения.
За окном непогода разбушевалась всерьез. Почернело, постоянно громыхало, а по стеклам вода текла без остановки. Глядя на эти струи и разводы, мне, впрочем, как и в каждый день первого сентября, казалось, что дождь смывает прошлую жизнь и переворачивает новую страницу. Один год закончился, начинается второй.