Еще один год
Шрифт:
Все вместе мы пытались как-то привести ее в чувство, развеселить и прогнать уныние, но ничего не помогало, а на все наши вопросы Грейнджер отвечало однотипно «все хорошо, просто устала».
Колин Криви шутил и рассказал парочку забавных случаев, но особого смеха они не вызвали.
Потом друзья переглянулись и вышли из купе. Я остался с Герми один на один и думал, что что-то смогу…
Вот только той легкости и непосредственности, что раньше была между нами, больше не ощущалось. После Святочного Бала мои друзья резко подросли, и все изменилось. Раньше я мог по-дружески обнять Герми, погладить по волосам и вновь
Мне даже не удалось вызвать ее на откровенность. Она многозначительно посмотрела на меня и просто ушла, сказав, что хочет прогуляться.
— Ну как? — в купе первым вошел Малфой.
— Никак, — я развел руками и вздохнул.
А потом мы приехали в Лондон.
— Вот закончился и еще один год, — задумчиво сказала Грейнджер, когда мы стояли на платформе. В её голосе звучала грусть. — Теперь уже не будет как прежде.
— Ерунда, прорвемся, — беспечно отмахнулся Драко.
— Что-то умирает, что-то рождается, — спокойно сказала Луна. — Не расстраивайся, Гермиона!
— Вместе мы сможем все преодолеть, — расстроенный Невилл потер нос.
— Как захотим, так и будет, Герми, — я попытался приобнять подружку. — Все зависит лишь от нас самих.
— Нет, не все, — Герми выскользнула из моих рук и невесело улыбнулась. — Мне пора идти, вон мои родители. Всего хорошего, ребята.
Она махнула нам рукой и пошла по перрону — стройная, худенькая и такая независимая. Меньше, чем через три месяца ей исполнится шестнадцать лет.
— Гермиона на перепутье, — негромко произнесла Луна, но это и так всем было ясно.
Грейнджер права — наша жизнь зависит не только от нас, но и от окружающих. И поэтому, надо всеми силами стремиться к тому, чтобы стать хозяином своей судьбы, а не плыть, как каравелла без руля и паруса в штормовом море.
Вот только жаль, что пытаясь стать хорошим человеком, ты все равно не можешь сделать так, чтобы все были довольны и счастливы. И у каждого свое, индивидуальное виденье счастья.
========== Эпилог ==========
Эпилог
Большой кабинет был богато обставлен — стол и стулья из красного дерева, уходящие под потолок резные шкафы, вощеный паркет, две большие картины, несколько канделябров с горящими свечами и множество больших и маленьких артефактов непонятной конструкции и назначения.
Около одной из стен стояли напольные часы. Маятник неспешно, но методично отмахивал секунды, а три гири находились практически в одинаковом положении.
Напротив часов, у противоположной стены, в обложенном камнями камине горел огонь. Несмотря на лето, здесь всегда присутствовала легкая прохладца, и живой огонь позволял, не прибегая к чарам, поддерживать более комфортную температуру.
В кабинете имелось несколько окон, частично закрытых тяжелыми шторами. В двух из них расстилался безжизненный и сухой пейзаж прокаленной на солнце пустыни, с барханами и безжалостным, белесого цвета солнцем. За третьим окном находился ночной лес…
Все это мираж и иллюзия. Кабинет отдела Тайн Британского Министерства Магии находился глубоко под землей, и здесь не могло присутствовать никаких окон и тем более экзотических пейзажей за ними. Просто, так работающие тут маги делали свою жизнь более разнообразной.
В кабинете расположились четыре человека.
Старший из них — невысокий старик с безмятежным
Кавендиш сидел в удобном кресле с высокой спинкой, закинув ногу на ногу, и с нескрываемым любопытством осматривал остальных трех мужчин, что расположились кругом около него.
По левую руку от Кавендиша находился худощавый Солар Крокер — среднего роста маг с карими глазами, тонким носом и узким подбородком, который все время играл с какой-то непонятной серебряной безделушкой.
Третий человек — Роберт Уильямсон, по своей всегдашней привычке собрал длинные волосы в хвост и надел мантию красного оттенка, расположился чуть дальше, в глубине кабинета, за дальним столом.
Последний — Ксенофилиус Лавгуд, как и обычно, выглядевший совершенно умиротворенно и загадочно, являлся начальником данного отдела и хозяином кабинета.
— Докладывай, Сол, — произнес Кавендиш, выпуская очередной клуб дыма.
— Если не возражаете, сэр, я бы хотел начать с самого начала. Вспомнить, так сказать, все предшествующие события.., — дождавшись кивка Кавендиша, Крокер продолжил. — Двадцать третьего июня 1990 года мы зафиксировали временную аномалию. Ее геометрия была не сильной и расплывчатой, что подразумевало достаточно большой радиус охвата. Поэтому нам пришлось очертить на карте огромную окружность вокруг Лондона и предполагать, что событие произошло именно там. И интересующий нас человек должен находиться внутри этого круга.
— Такие случаи всегда тяжело точечно акцентировать, — негромко заметил Ксенофилиус Лавгуд.
— Собственно говоря, сэр, нам потребовалось три полных года, чтобы гарантированно отсечь различные версии и установить, что это был действительно путешественник во времени, и он попал в тело Гарри Поттера. Мы этого путешественника решили так и называть.
— Значит, сейчас мы это можем утверждать абсолютно точно? — поинтересовался Кавендиш.
— Да, сомнений больше нет, — подтвердил Лавгуд. — Всё начало проясняться, когда Роб сражался с Локхартом, и при этом присутствовал сам Поттер. А окончательно все встало на свои места в марте девяносто четвертого года, после того, как Поттер сумел реабилитировать Блэка, и прошел суд над якобы погибшим Петтигрю.
— Дело в том, что Поттер проявил несвойственную его возрасту уверенность и спокойствие. Он был шокирован во время поединка, но не так сильно как бы должен быть любой другой ребенок на его месте, — констатировал Уильямсон.
— Путешествия во времени вещь не самая распространённая, — Кавендиш свел вместе кустистые брови. — Сол, ты у нас главный специалист по времени. Что скажешь? Вы уже прикинули из прошлого он или настоящего, и из какой страны? Сколько ему лет?
— Анализируя его поведение мы предполагаем, что этому человеку около тридцати лет. Он испытывает несомненные симпатии к России — значит выходец из бывшего СССР. Белоруссия, Украина, Россия — он откуда-то оттуда.