Ещё один невероятный шанс
Шрифт:
— Арабелла…
— Увы, та, что здесь — полная противоположность твоей Арабеллы. Она жестокая, чванливая и подлая. Её красота по-прежнему ослепляет, но плод прекрасен лишь внешне. Внутри гнилая сердцевина.
— Зачем? — справившись с болью, он взглянул в золотистые глаза женщины. — За что ты так пытаешь меня?
— Разве это пытка, Питер Блад? — рассмеялась Нуаж. — Быть может, поначалу тебе будет тяжко, но поверь, здесь ты можешь стать спасением для многих и погибелью для тех, кто преступил черту. Твой двойник из этого мира, твоя противоположность,
Он проследил за взглядом креолки и содрогнулся, снова увидев сожженное лицо мертвеца.
— Теперь поспеши. Для начала возьми платок и сделай так, чтобы лишь твои глаза были видны из-под повязки. Возьми это тело, поднимись на поверхность и выброси его в море. Наверху ты найдешь того, кто под стать тебе благородством и отвагой. И помни, здесь все не так, как кажется.
Ветер ворвался под повязку, смывая с кожи липкую безысходность. Блад вдохнул его с невыразимым наслаждением и вдруг понял, что впервые за долгие годы ощущает себя живым. Он не сознавался себе, что безумно тоскует по временам, когда его имя гремело от Маракайбо до далекого севера. Дотащившись до борта, он перебросил через него отвратительный труп и услышал слабый всплеск. Чуть поодаль показался треугольный акулий плавник.
— Ты ещё кто такой? — прохрипел мужской голос за спиной, и Блад едва успел увернуться от удара длинного ножа. Перехватив руку нападавшего, он своими железными пальцами сдавил кисть и жёстко швырнул убийцу о борт. Тот взвыл и ударил ногами, отбрасывая Блада.
Но Блад вскочил, пригнулся и ушел от лезвия. Шипя от боли, убийца попытался ударить снова, но промахнулся, и Блад, проскользнув под его рукой, нанес несколько страшных ударов в корпус и один в челюсть. Убийца мешком перевалился через борт и с плеском ушел в воду.
— Кто вы? — снова произнес за спиной хриплый мужской голос, и Блад вздрогнул.
Обернувшись, он инстинктивно потянулся к поясу, ища шпагу. Но незнакомец, прикованный к мачте, смотрел на него совсем не злобно. У него были светло-голубые глаза и тонкие черты лица, длинные светлые волосы и борода. Во взгляде читалось удивление и надежда.
— Кто вы такой, сеньор? — мягко спросил незнакомец. — Откуда вы взялись?
— Интересный вопрос, — Блад смотрел на него настороженно, — но у меня есть встречный. Кто вы и почему прикованы?
Незнакомец пошевелил руками в кандалах.
— Алехандро Гонсалес из Кастилии к вашим услугам, сеньор. Пленник на корабле своего близкого друга.
Блад задумчиво оглядел странный костюм Гонсалеса. Больше всего он напоминал одежду берберийских корсаров: свободные шаровары, перепоясанные черным кушаком, поверх рубашка в арабском стиле. Одежда пленника выглядела чистой и аккуратной, и когда Блад приблизился к нему, то уловил лишь едва заметный запах пота, смешанный с ароматом восточных благовоний. Озадаченный Блад склонился, глядя в глаза Гонсалесу.
— Я освобожу вас, — сказал он, вытаскивая из-за пояса пленника короткий матросский нож, — но поскольку сам не понимаю, как оказался здесь, то вынужден буду просить вашей помощи.
Узкое лезвие повернулось в замке, и тяжелые браслеты кандалов упали с запястий Гонсалеса. Кастилец с облегченным вздохом принялся растирать синеватые кровоподтеки.
— Я в неоплатном долгу перед вами, — произнес он, — но нужно поторопиться, друг мой, — с этими словами Гонсалес бросился к металлической решетке, закрывавшей вход в трюм. — Они вернутся вечером и приведут свой корабль, чтобы взять на буксир “Ла Фудр”. Нужно вытащить моих людей из трюма, они чем-то одурманены и закованы в цепи.
— Кто вернется? — ухватившись за край решетки, Блад поднял её с помощью Гонсалеса. Открылся небольшой проход.
— Команда “Фуриосо”, корабля Блада, — ответил Гонсалес, скользнув внутрь.
Питеру Бладу показалось, что он ослышался. Но, не тратя времени на разговоры, он последовал за кастильцем и оказался в темном, пропахшем дурным запахом опиума, трюме.
— Каузак!
Блад вздрогнул. Он приблизился к рослому кряжистому моряку, бессильно прислонившемуся к подпорке. Глаза его были закрыты, в углу рта запеклась кровь.
— Каузак, очнитесь, — Гонсалес торопливо орудовал острием ножа в замке, сковывающем длинную цепь, которая проходила через все кандалы пленников, — вы слышите меня?
Моряк медленно открыл глаза.
— Капитан Гонсалес, — голос у него был нетвердый, сонный, — что происходит? Где мы?
— В трюме “Ла Фудр”, — Гонсалес разомкнул кандалы и посмотрел на Блада. — Простите, сеньор, могу я попросить вас вытащить этого молодца на свежий воздух? Там он скорее придет в себя. А нам нужна помощь.
Блад без возражений закинул руку громилы на плечо и поволок к выходу из трюма. Каузак брел послушно, как теленок, так же покорно выбрался наружу и рухнул на палубу. Оставив его лежать, Блад бросился обратно.
— Все ещё одурманены, эту команду только так и можно было захватить, — красивое лицо Гонсалеса дышало гневом.
Он торопливо вытягивал цепь, освобождая остальных. Блад по одному выводил пленников на палубу, где они приходили в себя. Он был весь мокрый от пота, и голова кружилась от мерзкого сладковатого аромата, проникшего даже под повязку. Гонсалес едва успел поддержать его, сам едва стоя на ногах.
— Всё, теперь выбираемся отсюда, — проговорил он, помогая Питеру Бладу подняться на палубу, и тяжело опустился рядом. Голова к голове, они молча лежали какое-то время. Рядом, тут и там, садились очнувшиеся пираты.
— Левассёра там не было, — сказал Гонсалес, глядя на Блада, — они забрали его.
Блад кое-как сел, прислонившись спиной к мачте. При звуке знакомого имени дыхание сбилось.
— Левассёр… я слышал это имя, — произнес он, медленно подбирая слова, — кто он такой? И кто забрал его?