Еще один попаданец. Трилогия
Шрифт:
Обсудив план еще несколько раз, и рассмотрев все возможные сценарии событий. Раздав бойцам ЦУ, мы с Андреем, наконец, смогли позволить себе отдохнуть.
Предупредив Потапова, что мы будем на втором этаже, оставили его в компании полкового комиссара и еще пары подошедших командиров. Комната была практически такой же, какой я ее оставил. Осколки стекол убрали, на моей тумбочке появился телефон, а у бочка с водой целых две эмалированных кружки. В качестве бонуса на столе стоял большой и помятый чайник с чаем. А рядом с ним красовалась большая кружка с сахаром. Даже свежее постельное белье по числу кроватей присутствовало. Ну чем не рай на грешной земле для военного человека? И его совершенно не портили несколько ящиков с патронами к "ТТ" и "Нагану". По-моему так совсем наоборот только украшали.
Тянуть время смысла не имело и, раздевшись, мы залегли в свои кровати. Сначала все никак не удавалось уснуть, оба ворочались в своих кроватях, но вскоре усталость
___________________
"К вечеру 22 июня немецкие танковые соединения, продвинувшись от границы на 50-60 километров, захватили Кобрин. Здесь, как и на правом фланге фронта, в связи с отсутствием на тыловых оборонительных рубежах заблаговременно развернутых резервов создалась реальная угроза глубокого прорыва неприятельских войск и охвата ими левого фланга главных сил Западного фронта" (История Великой Отечественной войны Советского Союза. М., 1961. Т. 2. c. 20).
__________________
Из боевого донесения заместителя начальника Управления конвойных войск начальнику управления о героической гибели подразделений 132 батальона при обороне Бреста.
N 1 г Минск 23 июня 1941г 21.00.
"132 батальон(Брест):казармы разрушены артиллерийским огнем и авиабомбами. Караул, усиленный 25 красноармейцами погиб, исполняя свой долг. Остальной состав мелкими группами начал прибывать в гор. Минск. Гор. Брест был оставлен частями Красной Армии в 8.00.22.06.1941г. после боя с пехотой, переправившейся на лодках через Буг..."
Замначальника Управления конвойных войск комбриг Кривенко
Сизов Вячеслав Николаевич
Еще один попаданец. Часть 3
"Если есть силы бежать, то кто поверит, что нет сил сражаться?!"
Прижавшись к земле, скрытый от чужых глаз листвой кустарника красноармеец Никитин через бинокль жизнь на оккупированной территории. Правда, смотреть особо было не на что. По дороге от Бреста практически никто не двигался. Так редкая телега, нагруженная каким - то скрабом и парой человек двигались то в город то оттуда. Немцы за время дежурства Виктора проехали всего три раза - сначала колонна из трофейных ненагруженных ГАЗов и ЗИСов в сопровождении десятка пехотинцев, затем десяток повозок с гражданскими возницами и тремя немцами в сопровождении. Третий раз по дороге из Бреста пропылила автоколонна - немецкий легковой автомобиль в сопровождении колесного броневика и большого крытого грузовика. Сделав карандашом запись в журнале наблюдений. Виктор, стараясь особо не шевелиться поочередно понапрягал свои мышц, как их в свое время научил командир. И аккуратно оглянулся вокруг. Слева и право от него на расстоянии десятка метров расположились, какие же лохматые и зеленые существа, осуществляющие охрану лагеря вырвавшихся из цитадели бойцов гарнизона. Сам лагерь компактно разместился на дне неглубокого, заросшего кустарником оврага. Большинство бойцов спало, завернувшись в палатки и укрывшись среди кустарника. Остальные чистили оружие и проверяли снаряжение. Самойлов копошится у раненых. Заново перевязывая получивших ранения в ночном бою. И все это в абсолютной тишине. Не звоном, не криком, не стоном стараясь не нарушить ее. За те несколько дней, что они держали оборону в крепости, бойцы научились ценить ТИШИНУ ...
Вот ведь какое дело, до войны о тишине и не задумывались. Есть она, и есть, а нет, так можно создать. Да и как то особо ее и не замечали. А тут полюбили. Как не полюбить. Если каждый день с утра до вечера с небольшими перерывами идет артиллерийский обстрел укреплений и построек. Три дня. Долгих до невозможности. Когда ударная волна и осколки тяжеленных снарядов расплющивает все созданное человеком. Сотрясает человеческую плоть до самой последней клеточки и вышибает из тебя сознание. Этого многие не выдержали. Кто сошел с ума, кто сдался в плен. И лишь небольшие перерывы в обстреле давали возможность отдохнуть и снять напряжение, поесть, почистить оружие и сменить позицию. Лица бойцов разглаживались, прояснялись. Среди них раздавались шутки и смех. Они радовались солнцу и ТИШИНЕ. И именно она стала символом их военной удачи.
После первого дня войны немцы больше не атаковали. Они обстреливали крепость из орудий и через громкоговорители уговаривали гарнизон сдаться. И все это они делали из далеко, справедливо опасаясь приближаться к крепостным сооружениям. Слишком много их осталось лежать на земле, с пулей снайперски выпущенной из крепостных развалин. Мы продолжали сражаться несмотря ни на что. День, за днем уничтожая немцев на нашей земле.
Аккуратно оглянувшись и окинув взглядом окружающий мир, а главное, проверив, что за ним никто не наблюдает Никитин достал из внутреннего кармана тетрадь. Еще раз, проверившись, он стал быстро заносить в нее события прошедшего дня. И всего того что было связано с командиром. "Лучшая память - это карандаш!"- учил старший лейтенант Горячих. Вот Виктору и приходилось ежедневно записывать их в заветную тетрадь. Хорошо еще, что тетрадь толстая и ее надолго хватит, а как эта кончиться еще несколько чистых в вещмешке лежит. Дмитрий Ильич просил записывать данные при любом случаи и так чтобы никто не знал. Не все правильно понимают чекистскую работу и за нее можно пострадать честному человеку. Красноармеец Никитин относил себя именно к таким. А каким еще может быть комсомолец, активист, мечтающий после войны стать таким же грамотным и умным как их командир - лейтенант Седов. И ничего постыдного в том, что раньше надо было каждый день сообщать особисту о событиях во взводе. И отдельно докладывать о командире с кем он встречался, что делал и что говорил. А теперь вот надо вести тетрадь. Дмитрий Ильич перед прорывом из крепости специально об этом инструктировал. Ну, а как выйдем к своим, то будет Виктору честь и хвала и повышение в звании. Да и награда будет. Он - то знает точно. Потому что именно он, по поручению старшего лейтенанта Потапова, искал печатную машинку и чистые бланки наградных листов. Командир не зря с полковым комиссаром наградные листы оформлял. Но об этом молчок, там на многих есть. Как тогда командир сказал - "Подвиг каждого, должен быть увековечен в истории". И еще - "Никто не забыт, и ни что не должно быть забыто". Со взвода на всех заготовлено и не одному разу. Каждому командир оценку дал, отметил и документы приготовил. А полковой комиссар и старший лейтенант Потапов завизировали. Нам бы только к своим попасть. В то, что выйдем можно даже не сомневаться. Командир выведет, он, если что задумал так и будет. И крови мало прольется и врагу достанется как тогда в первый день войны, а потом ночью на Западном и при прорыве из крепости. Он может и все в него верят, а я это даже в тетради отметил...
... Вот задумался о командире, а он проснулся и в мою сторону смотрит. Да нет, это он по сторонам осматривается, проверяет, что к чему. Непорядки выискивает или "егерей". Те как ушли до сих пор не вернулись. Часа три как уже отсутствуют - дорогу к лесу ищут. А то рано или поздно нас тут немцы обнаружат. От города совсем недалеко ушли, если бы не этот овраг, то рассвет встретили бы в чистом поле и там бы нас точно обнаружили. Надо за дорогой смотреть, а то нагорит от командира.
Спрятав тетрадь на место, Никитин продолжил наблюдение за дорогой.
26 июня 1941 года Брестская область
Солнечный луч, несмотря на защитную сетку, проник на мое лицо и заставил проснуться. Все -таки рано он это сделал. Вполне можно было бы еще часа три спокойно поспать в тишине и покое. Прошедшая ночь забрала все силы, что у меня, что у бойцов. Да и до темноты еще целая куча времени. Все устали и уснули где кто смог. Так вон и лежат, лишь слегка замаскировавшись и накрывшись трофейными плащ- палатками. Если все будет, как нужно, то до вечера мы здесь точно пробудем. Лишь бы, какой ненужный свидетель нас не обнаружил. Вот часовые и бдят по краям оврага. Ничего попозже их сменим, и они тоже отдохнут.
Главное сделано. Мы прорвались из осажденной крепости. С боем, с потерями, но мы это сделали. Хотя уверенности в этом оставалось мало. Слишком плотным было кольцо блокады и все чаще пропадали люди направленные на разведку возможного пути прорыва. Из шести групп направленных полковым комиссаром за эти дни не вернулся никто.
Зажав губами травинку, я вспоминал дни, проведенные в крепости, предшествующие нашему прорыву.
Последний удачный массовый прорыв из крепости был ночью с 22 на 23 июня. На Северном острове. Мы не успели связаться с защитниками Домов Начальствующего состава и договориться о совместных действиях. Ребята ударили в районе люнетов Северных ворот и прорвав оцепление, ушли из крепости. Устроили немцам такую бучу, что чуть нам обедню не испортили. Хорошо еще, что мы уже сняли передовые дозоры и дежурные расчеты. И вышли на позиции для атаки на расположение немецких пулеметчиков у Варшавского проезда. Когда те проснулись и бросились занимать свои позиции, мы их ждали и встретили огнем.
Хорошие у нас получились бесшумки. Только близлежащие от снайперов бойцы и слышали, как они работали. Прикрывая от наиболее активных немцев. С дистанции 30-100 метров работать по достаточно плотной группе немцев расположившихся на отдых с западной стороны вала было просто одно удовольствие. А представленное ими освещение помогло еще больше. А те так и не могли понять, откуда к ним летит смерть, продолжали устилать вал своими телами. И ведь никто из них не подумал броситься к паромной переправе на другой берег Буга. Нет, они стремились вперед на восток. И падали, падали, даже не открыв ответного огня поражаемые с флангов и сверху вала. Не видя и не слыша противника. Мы действовали из СВТ с глушителем, и это помогло как никогда. Перезарядка оружия была практически молниеносная. И лишь редкие задержки давали возможность немцам слегка поднять голову, чтобы в следующий момент окрасить вал своей кровью. А вскоре к избиению присоединились и группы, занявшие ДОТы, своими пулеметами причесавшие чужой берег и расположенную там зенитку.