Еще один шанс. Часть 1.
Шрифт:
Испанец, заметив неподвижно стоявший пиратский корабль с убранными парусами, с удовлетворением потирал руки и злорадно хихикал.
– Дьявол, их подери! Наконец-то!
– Радостно приговаривал он.
– Ну, что скажите, господа, - обратился он к офицерам, стоявшим позади него.
– Клянусь честью! Команда, этой развалюхи, похоже, увидев на горизонте наши корабли, заранее испугалась схватки и убежала на остров. Шлюп совершенно пустой. Предлагаю быстро потопить этих проклятых английских еретиков и продолжить движение к Санта Доминго.
– Смотрите!
– громко воскликнул один из офицеров и показал в сторону проклятого пирата.
– С корабля подают какие-то знаки. Они сняли черный флаг и вывесили другой оранжевый с перекрещивающимися
– По инструкции мы обязаны в этом случае разобраться в происходящем.
– Произнес второй офицер.
– Узнать в чем дело. Досмотреть подозрительный корабль.
– Что???
– де Гальярдо возмущенно посмотрел на своего подчиненного. Его лицо побагровело.
Флотоводец сразу же нахмурился, и сквозь напускную любезность прорвалось сдерживаемое до сих пор бешенство.
– Карамба! Я уже угадал их намерения. Они хотят обмануть меня и спрятаться за этой цветастой тряпкой! Но я не идиот! Я поступлю с английскими еретиками-собаками так, как они поступают с испанцами!
– Заорал он. Его истерика четко показала окружающим, что ему не терпеться "схватить за горло и придушить" ненавистного англичанина.
– Все они грабители, воры, исчадия ада!
– В один миг лощеный красавец превратился в бешенного берсерка.
– Это неслыханная наглость - лишать меня победы!
– Слюни полетели из его рта от возмущения.
– Клянусь богом, эти хитрые английские свиньи желают убедить, меня, что они купцы. Значит, так... черный флаг все видели - все. То, что эта посудина английской постройки всем ясно - всем. Слушай мою команду... Приказываю кораблям подойти на расстояние пушечного выстрела и открыть огонь... Исполнять!
– Слушаюсь!
– несколько голосов ответили в унисон, и офицеры быстро направились выполнять команду командира.
На испанских кораблях заиграли боевую тревогу, началось движение. Матросы стали суетился, кричать, бегать по вантам, спешно убирая часть парусов. По трапам и палубам застучали сотни ног. Задвигались пушкари, начали открываться пушечные порты. Канониры вытащили свинцовые затычки из запальных отверстий, подняв пальники, стали раздувать фитили.
Дон Рафаэль де Гальярдо изысканно поднял руку и дал отмашку открыть огонь. Внизу на шкафуте проиграла труба, и вслед за этим канонир на баке выстрелил из своих пушек. Стремительные волны теплых и сладко-терпких пороховых струй дыма охватили близлежайшие участки палубы. Над тихим, лазурным морем прокатился пушечный грохот. И как только он стих, благородный дон увидел неподалеку от левого борта английского корабля четыре больших зеленовато белых всплеска. Ни одно ядро не попало в цель. Почти одновременно из медных пушек на корме " Фелисидад " вырвались четыре вспышки огня. Два ядра упали в воду, обдав брызгами корму пиратского судна, одно ядро пролетело выше, едва не задев мачту. А вот четвертое ядро с грохотом ударилось в носовую часть, сотрясло весь корабль корсаров и разлетелось мелкими осколками. Повреждения, нанесенные противнику, были пока незначительны.
– Ничего - ничего, - произнес мстительный испанец. В его глазах вспыхнул лихорадочный блеск.
– Это только начало. Сейчас вы понюхаете пороху!
– Он нагнулся вниз и прокричал.
– Подойти ближе. Поправить прицел и продолжать огонь. Спустя мгновение снова засвистели боцманские дудки, раздался топот ног матросов, бегущих по своим местам. Одни вспрыгивали на руслени и ловко карабкались вверх по вантам, другие отдавали и расправляли шкоты и булини нижних парусов.
Дон Гальярдо поднял руку и снова приготовился отдать команду...
И тут боевой фрегат внезапно как будто толкнули. Он вздрогнул от носа до кормы и от киля до верхушки грот-мачты. А затем на палубе "Кристобаль " разверзся ад... Огненный смерч из взрывов, огня, месива обломков и осколков начал кромсать и пожирать судно. На корабле начался пожар. Палуба покрылась клубами едкого дыма, от которого все испанцы начали задыхаться и кашлять. Раздался треск, тяжелые удары, скрежет перепутавшегося такелажа, грохот падающих стеньг.
Внезапным взрывом у флагмана была повреждена
В одно мгновение красавец - галеон был изуродован до неузнаваемости, потерял управление и беспомощно закачался на воде...
***
– Павел Ляксандрович, а пошто они бегают по кораблю как очумелые тараканы? В дудки дудят? По лестницам лазят, кричат, суетятся? Чаво им не по нраву? Мы же вроде флаг поменяли, враждебности не проявляем. Ведем себя тише воды, ниже травы. Чаво, им, ещё собакам проклятущим надоти?
– Эх, Потап, темный ты человек!
– Пашка прищурившись, начал подтрунивать над конюхом в ответ на его вопросы.
– Ничего не понимаешь в "тонкой европейской политик"! Наверное, мы, случайно, оказались на их территории. Может быть, у них тут заповедник, какой? А купцам заходить в эти воды запрещено? Вот они и не довольны. А может быть и другое... Например, твоя борода мочальная им не по нраву. Да и одет ты не по морскому уставу. Вот, например, скажи, какого лешего ты заявился на корабль в лаптях. Говорил же - надень сапоги. Где ты видел бравых удалых матросов, заросших до колен как обезьяны, да ещё в лаптях? Может быть, тут только в мокасинах ходить можно? Парушил, Потапушка, ты их все правила и традиции, грубо попрал законы морских джунглей - вот они и ерепенятся. А вообще, не будем гадать. Сейчас подойдут поближе, пришлют парламентеров - там, и поймем, какая вожжа попала им в одно место...
Пашка поднес бинокль к глазам и спокойно стал рассматривать непрошенных гостей. Судна, с плеском и шорохом рассекая воду, резво шли прежним курсом. Высоко в небо над их палубой уходили ярусы пирамидальных парусов.
– Кстати, сокол ясный!
– Командир обратился к собеседнику, критически рассматривающему свою обувь.
– Напомни ка мне как у тебя дела с иностранными языками? Ты, если, что поговорить с переговорщиками по-испански - сможешь?
– Что, ты... Что, ты!
– дед замахал руками.
– Смилуйся, Павел Ляксандрович! Побойся бога! Я не обучен по шпишпански сьесняться. Да и другим басурманским лаем, я не владею. Какой с меня толмач? Вот с лошадьми я могу поговорить! Ну, с коровами - ещё... Телятами, там... От баб иногда удаётся отбрехаться. А с этими погаными чертоплюеми, чаво нет - того нет.
– Это плохо, - Пехота расстроившись почесал затылок.
– Я по их нему тоже ни бельмеса. Вот, сейчас подплывут, что-нибудь спросят, например, который час, или как доплыть до Лапландии? А мы с тобой не в зуб ногой. Ничегошеньки не поймем. Улыбнемся, головами покиваем как болванчики. Скажем полдвенадцатого и отправим их куда-нибудь прямиком в сторону Занзибара. Там они бедняги, где-нибудь в районе Антарктиды и сдохнут... так и не найдя своего Колумба или ещё какого-нибудь "ПедроКарлоса". (Примечание автора. Пехота имел в виду выдающегося испанского мореплавателя Кироса Педро Фернандеса. Просто, для красоты момента и повышения своей значимости в глазах подчиненного он решил сократить ФИО в одно слово. Попутно его немного переделав.)
– Да-а, не порядок, - согласился Потап.
– Слушай, отец родной... Я вот, что умыслил... А может быть нам хитрость, каку затаить? Глухонемыми прикинуться. Подумают, что мы юродивые. Посмотрят на нас, грешников божевольных - и пожалеют. Небось, даже смилуются и денег дадут немного... с жалости. А потом дальше своей дорогой поплывут...
– нехристи окаянные.
– Потап несколько раз перекрестился.
– Ну, что скажите на мое предложение?
– Эти?
– Пехота задумчиво кивнул на приближающие суда. Почесал затылок.
– Пожалеют... и дадут денег?
– Он вспомнил про то, где они находятся и в каком времени. Вспомнил, что корабль забит золотом "под завязку". Покачал головой.
– Врят ли.