Еще один шанс. Дилогия
Шрифт:
— Тысяча ведьм на огненной сковородке! — ирландец "уперся рогами в землю". Он был ужасно бледен, глаза налились кровью. — Тебе не понять! Мы теряем время, выполняя твои дурацкие планы. Её отправят в Европу и я её больше не увижу.
— Попрошу вас делать ставки, джентльмены, — вновь произнесла голубоглазая нимфа.
Хейлли привстал из-за стола и резко двинул всю кучу фишек на красную цифру "25". Сейчас, склонившись над столом, он был похож на хищную птицу. Это сходство еще больше усиливали заостренные скулы и подбородок и чуть перекошенный большой рот.
— Ставки больше не принимаются, — взмах руки чаровницы и шар начал свой стремительный бег в противоположную сторону
Запах табачного дыма и пота вокруг стола стал невыносимым. Нервное напряжение игроков — тугой клубок алчности, страха и сосредоточенности — достиг предела. Ощущение алкоголя притупилось. В свои права вступили чувства, и эмоции присутствующих. Напряжение буквально нависло над игроками.
Вот "бегунок" замедлился, вот стал прыгать. Еще немного попрыгав, плутишка на мгновение завис, словно колеблясь, в какое из гнезд ему предстоит прыгнуть. Вот в последний раз, словно издеваясь над всеми, он дрогнул и нырнул в зеленую ячейку с цифрой "0".
— "Зироу", "0", зелёное — произнесла девушка. Она мягко обвела взглядом всех игроков за столом. Остановилась на Хейлли. — К сожалению, вы все проиграли. Все фишки уходят в пользу клуба.
По зеленому сукну, которое теперь уже казалось Бастеру не мягким и шершавым, а твердым как камень, и неестественно зеленым, как молодая трава на свежей могиле... безобразная, белокурая гарпия с пронзительно голубыми глазами, будь она трижды проклята, укатила страшной, кривой клюкой все его фишки, надежды... и чувства. Она только, что разбила ему жизнь!!!
Ирландец долго сидел неподвижно, не в силах что-либо произнести. Во рту стояла неприятная горечь, вспотели подмышки, глаза как будто разбухли от напряжения, лоб, нос, щеки горели. Внезапно он осознал, что всё, что было у него, до последнего цента — он всё проиграл! Теперь у него ничего нет. Пустые карманы и ветер в голове.
На тяжелых ватных ногах он с трудом поднялся из кресла и посмотрел на Рязанцева. — Что ты там говорил про твой договор? — упавшим голосом произнес человек абсолютно свободный от денег и всего своего имущества. — Что я должен делать дальше по твоему плану?
— По нашему плану, — хитро поправил его змей — искуситель и его синие глаза весело заблестели. — Он боковым зрением хорошо видел, куда со стола уносят все — теперь уже ЕГО фишки. — Мы выкупаем корабль и открываем кадетскую школу. А ты и твоя команда с завтрашнего дня становитесь наставниками "юных" моряков.
— Чего??? Кого??? Кем??? — Хейлли не смог удержаться от глубины идеи своего напарника. Его голова закружилась, и он беспомощно сполз в кресло.
* * *
Свежий морской ветер резво гнал в бухту мелкую волну. Над Порт-Роялем вставало ранее утро. В порту, как всегда в это время, уже оживленно: Далеко разносится брань матросов, крики купцов, грузчиков, надсмотрщиков за рабами. Скрипят мачты кораблей, полощутся на ветру боковые паруса и флаги, потрескивают дубовые трапы, над волнами носятся и кричат чайки. Пахнет смолой, дымом, вяленой рыбой и морскими водорослями. Порт пестрое скопище парусов. Серые, белые, желтые, пурпурные, они делают бухту живописной. Качаются на волнах большие военные корветы, толстые купеческие бригантины, и крутобокие шхуны. На внешнем рейде среди небольших торговых суденышек резко выделяется два корабля стоявшие, словно в обнимку друг с другом. Это небольшой шлюп "Искатель сокровищ" и неизвестная трехмачтовая галера. Коричневые просмоленные паруса судов убраны к реям, толстые канаты прочно держат сцепившиеся корабли.
Сразу после седьмого удара склянок, на палубу "Искателя сокровищ" грациозно "вошел" молодой джентльмен с лицом,
Бастер Хейли, заслуживший высокое звание Эль Капитано, удачливый корсар и путешественник, без пяти минут зять губернатора острова Ямайка, рассеянно осмотрел палубу корабля своего бывшего корабля. Учуяв и увидев неизвестных, измученных неволей, окровавленных людей заполнивших всё пространство, он быстро зажал нос надушенным дорогими духами кружевным платком, криво скорчил лицо и произнес на ломанном французском недовольное возмущение. — Фи... О, мон дье! Жамэ! Жамэ дё ла ви!
Вся палуба судна представилась напыщенному франту бурлящей, скверно пахнущей выгребной ямой. Отхожее дно котлована было заполнено загорелыми до черноты людьми, в грязных, окровавленных лохмотьях. Они со странным, тяжелым выражением лиц казались отвратительными тенями, только, что вышедшими со дна морского, куда им через мгновение предстоит кануть снова.
— Мо шье саль! — ирландец снова по француски недовольно простонал свое мнение о присутствующих Рязанцеву. — Жё нэ компран па! А где кадеты? Юные моряки, где? — Он брезгливо поморщился — Парблё! Это, бродяги какие-то? Каторжники! Экскюзэ муа! О, мой бог! Мы на такое не договаривались!
— Ты, что? — путник непонимающе захлопал глазами. — Открой глаза шире. Это же молодые ребята — кровь с молоком. Будущие морские волки! Они же с юных лет грезили морем, солеными ветрами, дальними странами! Если бы ты знал как они жаждут поскорее услышать плеск крутой волны, скрип мачт и крики чаек. Кстати, если, что — то учить с ними русский язык не нужно!
— Па дё куа! — самозваный блюститель изысканных манер, смахнул с плеча невидимую пылинку. — Миль пардон! Нет, я не могу. От них дурно пахнет тухлой рыбой, фи! — Я, прославленный капитан, любимец фортуны, человек начавший писать книгу о великих скитаниях и путешествиях. Одним словом... нет, нет и еще раз нет. Я не могу! Что обо мне подумают в свете? Что скажут родственники губернатора? Как к этому отнесется Элизабет?
— Значит так! — Хейлли с деловым видом встряхнул напудренным париком, демонстративно выставил вперед ногу утянутую в тугой серый чулок и помпезно произнес. — Мон ами! Либо ты мне находишь нормальных юных матросов и я начинаю их учить, либо... я ухожу к другому нанимателю! К тому кто оценит и поймет мой талант!
— Пожалуйста! — Рязанцев закашлялся от смеха. — Плыви на все четыре стороны. Тебя здесь никто не держит. Но, знай, сейчас время нашей договоренности о твоей свадьбе с Элизабет увеличилось ещё на полгода. Будешь так вести себя — я вообще помогать не буду! И помни, Элизабет не простит, что ты так долго откладывал свадьбу, из-за своих дурацких капризов. А, я ей обязательно расскажу об этом.
— Биверстон! — скиталец во времени громко позвал первого помощника Хейлли.
— Я, — смуглый бородач в красной феске и грубой рубахе выдвинулся вперед. Золотая серьга болтались в его ухе, горбатый нос хищно раздувался. В вырезе рубахи была видна мускулистая грудь с розоватым рубцом давней раны под правой ключицей. Могучие руки его, обвитые толстыми канатами вен, были обнажены, у бедра свисал тяжелый палаш.
— Хочешь быть капитаном?
— Ну-у... Э-э-э... — Биверстон тянул с ответом, рассеянно глядя на Хейлли. По его загорелому лицу, точно трещены, побежали глубокие морщины.