Еще один шанс. Дилогия

Васильев Иван Сергеевич

Будущий "Отец крестьянам", отдав указания, повернулся и пошел к высокому крыльцу усадьбы.

– А я до дома смотаюсь, чего-нибудь эдакое на закуску-выпивку принесу...
– странник пробубнил вполголоса.
– Нужно народ удивить!

– ... Ась? Чего - кого... удавить?
– староста переспросил откуда-то из-за спины.

– В смысле... покуда... отдохну с дороги, - путник на мгновение остановился что-то вспоминая.
– Да! И не будите меня! Малость вздремну...

***

В кое веки путешественник наконец-то выспался. Спокойная, домашняя обстановка вместе

с мягкой постелью дали возможность хорошо отдохнуть с долгой дороги. Алексей повалявшись немного в постели, потянулся, зевнул, откинул одеяло и сел на кровать. Прогоняя последние остатки сна, несколько раз "с хрустом" развел руки, протер глаза и осмотрелся по сторонам.

– Славно вчера посидели. Культурно - без драки и взаимных претензий. Ничего не разбили, не поломали. Все живы - здоровы, - Рязанцев широко зевнул и поднялся на ноги.
– Все-таки люди у нас на Руси - добрые. В основе своей - понятливые и отзывчивые. А что гамбургеры с Кока-колой не все едят - это ничего. К этому надо привыкнуть... Глядишь, через время и пиццу с Мириндой попробуют! А вообще - эта такая гадость! Верно, у нас говорят - вредно для здоровья. Вот и нечего приучать к ней себя и своих крестьян!

Путник задумался на несколько секунд. Он вспомнил прошедшее событие. Недовольно помотал головой, прогоняя прочь неприятные ощущения.

– ... Эта еда не понравилась мне тоже! Вон в животе всё булькает и урчит. В следующий раз надо будет суши принести с васаби или салатов корейских, - настоящий эстет окинул взглядом спальню, подошел к окну и выглянул наружу.

– Кстати, почему так тихо?
– Рязанцев прислушался к тому, что происходит в доме и на улице. Его окружала абсолютная тишина. Как вдруг прозвучал громкий лай...

– А вот, всякие собаки со своим лаем по ночам... И особенно петухи-забияки, которые спать не дают под утро, должны быть пущены на суп. Сказано было всем - не будить, пока сам не проснусь! Так, что теперь - берегитесь! Ух, как я проголодался...

Быстро одевшись, Алексей прошелся по дому.

– Есть кто живой?
– громко позвал он, переходя из одной комнаты в другую.

В доме витали запахи лака, и пропеченной солнцем смолы. Солнечный свет еле пробивался сквозь мутное слюдяное отверстие. Пыльные частницы водили хороводы в радужных лучах. При ходьбе по полу сильно скрипели рассохшиеся доски. Гулко хлопали двери.
– Никого. Ни души! Странно? Куда все подевались? Эй, люди - а-у-у.
– Передразнил он заблудившегося профессора астрономии из известного фильма Эльдара Рязанова Карнавальная ночь.

Странник вышел из дома. Окинул взглядом обширный, пустой двор, обнесенныйи высоким частоколом. Задержал внимание на большом ухоженном цветнике разбитам перед окнами. Заметил двух крестьян стоявших под ветвистой рябиной, недалеко от дома.

– Здрав буди благодетель!
– обратился к нему с приветствием седой дед с козлиной бородкой одетый в просторную домотканую рубаху и потертые холщовые порты.

– Многих лет жизни, - поддержала старца полная женщина, лет сорока, в темном сарафане. Она смущенно пригладила руками передник, расшитый красными и зелеными узорами, поправила волосы, выбившиеся из-под красной, рогатой кики. Люди подошли к крыльцу.

– И вам не хворать, - Рязанцев внимательно осмотрел присутствующих. Он окинул взглядом пустой подворье. Возле хлева рылись в навозе куры и о чем-то негромко толковали с петухом. За высоким забором гоготали гуси, в конце подворья громко лаял щенок.
– А куда все подевались?

– На работе!
– собеседница опустила глаза в землю. Беспокойно обернулась в сторону ворот.
– С самого утра, ранёхонько ушли.

– Цыть, сорока!
– старик громко перебил напарницу.
– Помолчала бы. Не бабьего ума дело. Не встревай, покуда не спросят.
– Дед важно погладил щиплую бороденку. И начал важно докладывать.
– Алексей Петрович, все при деле! Кто в поле, кто в лесу! А кто на мельницу или в соседнюю деревню на заработки уехал.

– Я не понял?
– Рязанцев недовольно возмутился. Он смачно зевнул и заморгал глазами.
– А что праздник в честь возвращения любимого барина - всего день? Вчера прям столько слов было сказано - в мою честь... И что любимый, и что сильно соскучились! Защитником землицы родной называли. Говорили, что жизнь не мила без меня! А теперь раз - и все разошлись. Нет - так не пойдет...
– у нас, в Новгороде так не поступают.

– А на, что праздновать, кормилиц?
– женщина воскликнула громко. Она недовольно стала тереть руки о фартук.

– Молчи, дурилка, - седовласый сосед перебил её. Он озадаченно крякнул в козлинную бородешку.
– У господ в голове заботы не пустые, а важные. Он перевел взгляд на барина и почтительно склонил голову.
– Алексей Петрович, вы вчерась сказали всем: "Кто хорошо будет трудиться - тому отменишь оброк осенью. Вот, все и поспешили себя проявить. Платить-то мало кому хочется.

– Да-а-а, - это я поторопился... В смысле - народ "по делам" разогнать. Теперь и посидеть не с кем, - сельский реформатор почесал затылок.
– Непорядок! Ладно, раз обещал - пусть трудятся! Верно в народе говорят - рукам - работа, душе - праздник.

Крестьяне услышав от господина правильную поговорку, закивали головами.

– Хорошо, новый вопрос, - молодой лежебока посмотрел в сторону вымершего подворья и произнес. - А Фёдор, где?

– Он отпросился к Аксинье - по хозяйству помочь, - женщина опередила всех снова.
– Сказал, что несчастной девахе не прожить без мужика... Вы отпустили.

– Ясно!
– Алексей продолжал задавать вопросы, ничего не понимая.
– Не успели приехать, как слугу уже умыкнули... А вы кто такие?

– Я Потап - конюх, - дед произнес важно.
– Это, Авдотья - прислуга по дому... Подать, что... Принести... Помочь...

– Может, кормилиц, откушать желает?
– служанка перебила "солидного" мужика в очередной раз.
– Время-то к обеду?

– Замолчи, глупая баба, - старик воскликнул и гневно свел брови.
– Эва, словно курица раскудахталась! Не видишь, барин ведет сурьезный разговор о народе. Не до еды ему сейчас.

– И, что у нас на завтрак?
– Рязанцев сглотнув слюну, вспомнил про куриный суп из ненавистных петухов.