Еще один шанс
Шрифт:
– Не паясничай!
– строгий родитель перебил "дитятю". Он глубоко вздохнул. Щеки покраснели.
– Тебя где всю ночь носило?
– Ещё более грозный вопрос. (Даже искры в глазах мелькнули.)
– Понимаешь,... встретил старых знакомых, - соловьем запел пришелец, рассказывая о своих ночных похождениях.
– Зашли в кабак. Поговорили о серьезных делах. Обсудили опять же покупку пеньки. Чуть - чуть выпили за удачную сделку. Потом посидели на дорожку, и пошли девчонок до дома проводить.
– Тебе сколько лет?
– купец сделал шаг вперед.
– А вот это... Прямо скажем - ненужный вопрос... И не по существу, - Алексей попытался освободиться от захвата. Тревожные мысли полезли в голову.
– Как же скажу я тебе, сколько мне лет...
– У тебя молоко на губах - давно обсохло?
– купец начал трясти странника со всей силы.
– Забыл, когда охаживали дрыном по спине?
– Вы, зачем про возраст напоминаете?
– Рязанцев с трудом освободился от захвата.
– Силен чертяка. Держит как клещами.
– Нет, ты отвечай?
– купец схватил ночного повесу за одежду снова.
– Я же не учу Вас торговать, - путешественник безуспешно пытался выбраться из тисков.
– Так... тему про возраст нужно срочно закрывать.
– Он с трудом разжал одну руку торговца.
– И вообще! Я уже взрослый. Сам могу ответить за свои поступки, - совершеннолетний повеса произнес гордо как на митинге.
– Вот и я говорю!
– Прохор отпустил взъерошенного юнца, после чего расстроено махнул рукой.
– Скоро у тебя борода начнет расти! А ты ведешь себя - как последний недоросль или малолетка.
ПАУЗА...
– Так! Всё закончилась? Кто победил? А чего он кричал-то?
– тревожные мысли не покидали головы Рязанцева.
Не тут-то было... Купец, набрал в легкие воздуха. Продолжил...
– Эх, выдрал бы я тебя...
– на месте твоих родителей! Ох, крепко бы розгами отхлестал. Нет, маловато будет! Надо чтобы на всю жизнь запомнил! Вожжами бы исполосовал всю задницу!
– Ну, знаете ли Прохор Куприянович, - возмутительно дернул головой взрослый повеса. Вы, мне, кстати, не отец! Да и сечь на конюшне - это сейчас не педагогично. Молодежи надо все объяснять словами, убеждениями. Приводить яркие жизненные иллюстрации на примерах из жизни известных личностей. Ну, там...
– царей, королей, великих полководцев!
Рассуждая про высокие материи в воспитании детей с нетрадиционным поведением, Рязанцев случайно посмотрел в глаза Прохора. Они излучали холодное непонимание.
– Так, стоп!
– скомандовал себе пришелец.
– Надо успокоиться. Что-то сильно я вошел в роль. Могу переборщить... - Он опустил глаза. Посмотрел на землю и снисходительным голосом произнес. - В чем собственно дело? Я, между прочим, сказал Федору, где буду... И во сколько приду тоже сказал.
– Скиталец ненавязчиво улыбнулся. После чего моргая ресницами, добродушно посмотрел на купца.
– Послушай! Ляксей! В Москве-то, что твориться?
– Прохор, приняв раскаянья глупого отрока, продолжал возмущаться.
– Надысь тати половину города порезали... Сказывают, все улицы забрызганы были кровушкой.
– Он испуганно посмотрел на скитальца. Затем внезапно по отечески погладил по плечу.
– Потом ты со своим кладом всех взбунтовал.
– А я-то здесь причем, - начал оправдываться Рязанцев.
– Знающие люди говорят, что сокровищ ты привез - невидимо! Так много, что за всю жизнь не истратишь. И большую часть - для потомков припрятал, - купец произнес фразу и заговорщицки, посмотрев по сторонам.
– Я же всё в приказ отнес, - Алексей ответил полушепотом, поддерживая Прохора.
– До последнего грошика сдал. Грамоту получил об этом. Меня похвалил подьячий. Сам Степан Михайловский говорил чтобы нес ещё - рады будем... Он мне даже руку пожал.
– Кладоискатель перечислял свои заслуги запоем.
– Постой ты. Не торопись, - Прохор перебил вояжера, не слушая его оправданий.
– Вчера вообще... Шуйские как с цепи сорвались. Боярина Якушева разорили. Его усадьбу взяли штурмом. Всю ночь шло смертоубийство. Говорят, даже пушки притащили. Народа полегло - неведомо сколько. Якушевы злые на всех. Обещали отомстить. Нарымские с Милославскими собрались за них заступаться. Ой, что будет? Ужасно представить?
– купец затряс бородой.
– Беда прямо с эти боярами. Чую кровушки людской прольется - не меряно. Теперяча, вообще выезжать с обозом за Москву - реку страшно.
– Да, дела...
– Алексей поддержал Коробейникова и почесал затылок.
– Кстати, Прохор... Ты говорил, что место тут у вас спокойное. Тишь да благодать. А тут... То одно, то другое!
– Рязанцев взял концертную паузу. Досчитал до пяти. После чего выдал итог...
– И как же вы здесь живете? Вот тебе и спокойный город!
Странник посмотрел на купца с жалостью. Печально вздохнул.
– Ничего не меняется... Ни в прошлом, ни в будущем!
– Он добавил про себя.
***
Торговый представитель английской Московской компании Мэд Добертон в прекрасном расположении духа прогуливался по набережной Москвы - реки. Ему доставляло удовольствие в хорошую погоду после плотного завтрака пройтись по ещё пустынным улочкам. Подышать свежим воздухом. Помечтать о чем-то приятном и дорогом.
Этим утром после долгих засушливых дней наконец-то прошел теплый летний дождь. Он прибил тучи пыли на городских тротуарах и мостовых. Насытил озоном городской воздух.
И сейчас после небольшого полива всё дышало свежестью. Омытые водой высокие купола церквей и колоколен золотом переливались на ласковом летнем солнышке. Мелодичный перезвон колоколов разносился сладостным гулом над Москвой. Листва деревьев, смоченная водой, выглядела свежей и зеленой. На дороге возникли пенные лужи, в них плавали гуси. Чуть вдали грязные ребятишки сооружали запруду. Прохожий глубоко вздохнул. Перешагнул через бежавший ручеёк. Посмотрел по сторонам. Идти по городу было легко и приятно. Иноземец задумавшись о прекрасном, остановился и несколько минут задумчиво глядел в сторону реки.