Еще один шанс
Шрифт:
– Он говорит, что Ваш друг и у него к Вам предложение - матрос продолжал бубнить.
– У меня? Монах? Друг?
– брови Бастера удивленно поднялись вверх.
Бутылка покатилась по столу и упала на колени капитана.
– Отродье Сатаны! Это сколько же я вчера выпил? Что таких друзей стал заводить? Ладно, пусть подымается. Самому любопытно!
– предмет развлечений вернулся на стол.
Через пять минут в каюту степенно вошел мужчина среднего роста. На нем была черная ряса, подпоясанная узким кожаный поясом. Глаза послушника полностью скрывал опущенный капюшон. Как и положено представителю церкви поверху его одежды висел большой католический крест. В руке скитник держал молитвенник.
– Мир тебе сын мой...
– вошедший гость начал беседу нараспев.
– Что привело Вас ко мне, святой отец? Вы знаете, что у меня куча не решённых дел? Поэтому моё время очень дорого!
– корсар оторвался от развлечения с бутылкой и поднял свои серые глаза на представителя церкви.
– Хотел узнать, не хочешь ли ты заработать немного денег, - священник достал из-за пазухи кожаный мешочек. Тряхнул его. В нем что-то знакомо звякнуло.
– Чтоб меня черти сожрали! Чтобы я нанимался к священнослужителям на заработки!
– флибустьер воскликнул недовольно.
– А насколько немного?
– Ну, скажем, сумма соизмерима с ремонтом твоего корабля!
– скитник прижал мешочек к молитвеннику.
– А если хорошо будешь работать во славу нашей Матери Церкви, то немного и на хлеб насущный останется, и на подати. Амен!
– Монах начал убежденно проповедовать, перекрестив Хэлли.
– Не... Чтоб меня под килем протащили! Скажу больше, чтоб меня выгнали из берегового братства! За такую малость, что Вы предлагаете... Я работать не буду! Более того я даже из-за стола не встану. Я, Отче, - деловой человек. Меня все знают! Даже жена губернатора со мной один раз поздоровалась!
– Хейли деловито задрал подбородок.
– Мой день расписан по минутам. У меня очередь на заказы!
– Хитрец посмотрел по сторонам.
– Минут пять назад, как закончилась!
– Вот если бы! Сожри меня акулы!... Пять таких мешочков! Тогда может быть, я выслушал бы Ваше предложение. А за восемь... Нет за десять! Продолжил бы с Вами разговаривать, - Хэлли демонстративно показал гостю, что беседа завершена. Он снова взял бутылку, и начал катать, её по столу, что-то насвистывая.
– Ладно! Сын мой! Тогда я пошел. Мне ребята с "Фортуны" дешевле обещали... И капитан судна там не такой нечестивец как ты! И пушек у него на целых две больше. И мачта у его посудины - выше, - священник расстроено вздохнул. Развернулся и направился к выходу из каюты.
Видя что торг не получается и от него уходит последняя надежда что-то заработать флибустьер вскочил из-за стола.
– Договорились! Дьявольская отрыжка осьминога! Я согласен! Что надо делать?
– бутылка снова скатилась со стола. Ударилась о пол каюты.
Монах развернулся и откинул капюшон. И Хэлли узнал недавнего приятеля по безобразию, учиненному ими в сгоревшей таверне.
– А незнакомец! Сто угрей на сковородке! Привет!
– флибустьер улыбнулся.
– А ты чего так вырядился? Опять таверну палить будем? А что? Мне понравилось! Было весело. А ребята как радовались! Когда ещё выпадет случай начистить морды матросам Оверлстоуна.
– Нет, сейчас другое предложение, - странник произнес обычным голосом.
– Подожди! Дай угадаю...
– корсар перебил рассказчика. Он ещё раз внимательно осмотрел недавнего кутилу: Ряса странствующего монаха, крест на груди, молитвенник. Задиристый, решительный взгляд.
– Будем жечь часовню? Нет!... Церковь? Опять нет! Неужто... собор?
– Флибустьер охваченный возбуждением, начал метаться по каюте.
– Всё! Чтоб меня змей морской утопил! Сдаюсь... Нет больше вариантов!
– У меня есть несколько предложений, - гость произнес, усаживаясь на табурет рядом с капитаном шлюпа.
– Начнем с самого простого... Ты когда-нибудь слышал про пропавшие испанские галеоны с золотом.
– Конечно, слышал - разрази мою печень каракатица! Кто же про них не слышал? Все знают, что на затонувших кораблях было намеренно сокровищ. Только... Сто чертей и якорь в глотку! Никто не ведает, где они затонули. А искать их - безнадежное дело!
– Представляешь, а я знаю человека, который может показать остров, где разбился о скалы один из них...
– бывший монах важно поднял молитвенник вверх.
– Более того! У него есть подробная карта указывающая место, где находятся остатки этого корабля...
***
Утро на Ивановской площади Москвы многолюдно. Со всех сторон слышны людские крики, шум, гам. Издалека доносится колокольный перелив от многочисленных храмов и церквушек. У коновязи все места давно заполнены каретами, возками, телегами. В стороне, у Кремлёвской стены стрельцы приводят в исполнение решение судебных приговоров. Осужденные недовольно кричат и требуют справедливости. Рядом зеваки с удовольствием наблюдают за поркой несчастных людей. Недалеко от расписных арок учреждений власти бирючи надрываясь, выкрикивают новые указы. С другой стороны площадки живой ручеёк паломников тянется в сторону кремлёвских соборов. Большое количество горожан и приезжих просто слоняется по округе. Кремль живет обычной городской жизнью.
Прохор Коробейников поклонился куполам Архангельского Собора, перекрестился и пошёл сквозь толпу, к украшенным фасадам здания приказов. Туда, где стояли челобитчики, ожидавшие своей очереди на прием к судье. Ходатые негромко переговаривались друг с другом, обсуждали последние события, новости и слухи, гуляющие по столице.
К купцу подскочил подьячий и, не стесняясь, протянул руку для подношения. Прохор вытащил из-за пояса мелкую монету, вздохнул и отдал её представителю власти.
– Иди за мной! Тебя - ждут, - произнесла довольная "серая личность" и двинулась внутрь помещения.
Коробейников обругав про себя служителя закона за взятку, молча, пошел за чиновником.
В здании приказа они с трудом протиснулись через большой зал, заполненный служащими, посетителями и многочисленными зеваками. По пути к цели преодолели беспорядочно расставленные лавки, сундуки, различные коробки. Наконец зашли в смежную комнату обтянутую тесненной кожей. Внутреннее пространство рабочего кабинета было освещено крупными фонарями и шандалами с причудливыми узорами. За большим столом укрытым дорогим сукном важно восседал дьяк Михайло Рыгов. На красивом, расписанном золотом блюде, стоящим перед ним, лежало несколько обычных картофелин. Рядом находились свернутые челобитные, большая латунная чернильница, причудливая лампада и несколько амбарных книг.