Еще один шпион
Шрифт:
– О, я просто забыл сказать, – весело ответствовал мистер Джонс. – У мистера Першинга есть ассистент... Даже, точнее сказать – молодая симпатичная ассистентка.
Так кто же он такой, мистер Першинг?
Если есть все-таки в глубинах космоса пресловутая «темная энергия», то это, без сомнения, он. В чистом, так сказать, виде. Если есть химическое вещество, одного миллиграмма которого достаточно, чтобы вскипятить океан, то это опять-таки – он. Если есть в мире созвучия, способные разбивать стекло, гнуть
Он же – Грант Лернер, специалист класса «А» Управления внешних операций Центрального Разведывательного Управления США. Кстати, сравнение с созвучиями ему кажется более точным. Он во всем любит точность. Он любит музыку. Он любит дирижировать.
Начальник особорежимной колонии Савичев просто за голову схватился. О прибытии делегации правозащитников в ИК-33 его предупредили буквально за три дня. Звонил полковник Башило, заместитель начальника Заозерского управления ФСИН:
– Метеоритом в тебя не попали, Савичев, зато дерьмом попадут. Готовься. Вся «тяжелая артиллерия» из Москвы прибывает, там один Любчик Лондонский чего стоит... А еще бабцы из «Линии Защиты».
– Так, может, это... Не пустим? У нас же не простая колония...
– Ты головой думай, головой! Это не журналисты к тебе едут! Это передовой отряд мирового империализма! Они такую вонь поднимут, что и тебя снимут, и меня, а может, и кого повыше...
– Но откуда они все взялись? – выпал в осадок Савичев. – Вот так, вдруг?
– Знать не знаю. Из Москвы только что сообщили, сами в шоке. Я так понимаю, Любчику срочный заказ скинули, вот он и стал рынду бить. А это он умеет, натренировался....
– Может, во ФСИНе кто-то под нас копает?
– Ты это брось, Савичев. Это тебе не рыбный базар на Индигирке. Так ты еще нашу систему в предательстве заподозришь!.. Никому мы в Службе не сдались, и медвежий угол наш тоже. Говорю ж тебе: они сами там в шоке... Короче, готовься и соображай по ситуации. Будь пошустрее. Держись, Савичев.
Мать моя!
Отряды – драить!! Красить!! Быстро! Территорию – до блеска! «Парашную» яму – накрыть и огородить! Все «левые» производства – приостановить до особого распоряжения! Баня! Кухня! Срочно доставить продукты из НЗ в Чапурино! Оперуполномоченному Марченко – провести общую беседу с заключенными и индивидуальный инструктаж с привлечением сил Заозерского спецназа! Что еще? Санизолятор – фельдшер Ивашкин! – где лекарства? Где чистые простыни и одеяла? Где медицинские карточки?.. Что тут у вас за свинарник, в конце концов?! Что правозащитники скажут?
А они уже тут. Десять человек на транспортном Ми26. Восемь мужиков из «Хельсинкской федерации», «Международной амнистии», Федерации прав человека, Комитета против пыток... Не хватает только Союза охраны диких животных. Красавчик Любчинский – в яркой лыжной куртке, будто на курорт приехал. И две женщины – молодые, здоровые, белозубые. Наверное, специально подбирали таких, чтобы у заключенных в голове перемкнуло. Еще одна провокация...
В столовке сегодня гречка с тушенкой, специально для них расстарались, а они – нет, спасибо, давайте начнем работать, времени в обрез. Разгруппировались, цели распределили, бросились в атаку. Дамы из «Линии Защиты» с диктофонами наперевес по общим отрядам пошли, по обслуге.
– Есть ли у вас теплое белье? Откуда у вас этот порез на руке? Когда последний раз прибегали к помощи психолога? Не применяют ли против вас методы силового воздействия?
Арестанты им что-то мямлят в ответ, в смысле, все пучком. А сами на груди пялятся, на задницы, на ноги, многие ведь годами живых баб не видели, даже старухи чапуринские им в диковинку, – а тут сразу две столичные фифы!
Только Дуля-Пернатый и пару еще таких, как он, «оперначенных» до самого мозга, – этим по барабану все.
– Как вы думаете, разрешат ли нам провести гей-парад на территории ИК?– – это Дуля у одной из дам поинтересовался.
Та на полном серьезе пообещала посодействовать. Весь отряд так и покатился.
Трое мужиков из «Амнистии» в санизолятор рванули, Ивашкина потрошить. Двое – на кухню, двое – на территорию. Любчик Лондонский – в основной корпус – к спецконтингенту, к пожизненникам. И все быстро так, споро, ловко, будто квартирные воры, которые заранее знают, где что лежит ценного. Лейтенанты фсиновские только и успевали присматривать, чтобы наркоту или еще что-то не передали втихаря.
В тринадцатой камере Любчинский дольше всего проторчал. Блинов ему с порога начал задвигать про то, как он, рискуя жизнью, спасал страну от проституток, СПИДа и морального разложения, но Любчик глянул его карточку и сразу посоветовал изложить все это в письменном виде и выслать на адрес Хельсинкской федерации по правам человека. А потом за Мигунова взялся. Копия карточки у Любчика на коленях лежала, он в нее даже не заглянул, сразу видно – готовился заранее, изучил от и до...
– Вы считаете, что осуждены незаконно? Подавали протест? жалобу? апелляцию? Продолжаете апеллировать?.. То есть как это – у вас нет возможности защищаться?.. А-а, понятно: имущество ваше конфисковано, вам нечем оплатить услуги квалифицированного адвоката, а государственные юристы исполняют свои обязанности формально?.. Но ведь это возмутительно! Следуя этой схеме, можно кого угодно осудить за что угодно! Ведь чем тяжелее обвинение, согласитесь, тем больше у человека должно быть возможности оправдаться!
Мигунов сперва как-то вяло реагировал на эту галиматью, а потом вдруг что-то с ним сделалось. Прорвало. Начхал он на инструктаж, на карцер, на все начхал. Стал рассказывать, как подтасовывали улики во время следствия, как судья все покрывал внаглую, как адвокат молчал, как потом спецом посадили в одну камеру с маньяком-убийцей, которого подговорили придушить его во сне, чтобы, значит, концы в воду и дело закрыть. И вот он уже много ночей не спит, чтобы Блинов к нему не подкрался, а силы на исходе, долго он так не выдержит и надо что-то срочно предпринимать... У Блинова, который все это слушал, ясное дело, тут же истерика, он так и рванул бы Мигунова зубами за глотку, если бы дежурные надзиратели и фсиновцы московские не вмешались.