Еще один шпион

Корецкий Данил Аркадьевич

– Кто? Кремль? – Бруно сделал непонимающее лицо.

– Позвольте, товарищ майор, я ему ума вставлю меж глаз! – вызвался Зарембо. – Руки чешутся!

Леший остановил его движением ладони.

– Запомни, Бруно: Амир собирается отправить на тот свет тысячи людей. Если хочешь ему в этом помочь – выё...вайся дальше, как муха на говнище. Только потом из этого говнища уже не выберешься, я тебе гарантирую. Своими руками утоплю. А если хочешь, чтобы этого не случилось – тогда просто поговори со мной. Ты понял?

– А чего он мне грозится ума вставить? –

рявкнул Бруно, показывая пальцем на Зарембо. Сквозь маску его обычной невозмутимой наглости и бравады проглядывал испуг. – Я и так умнее него в четырнадцать раз! Я человек-звезда! Я Бруно, в конце концов! Бруно Аллегро!

– Хорошо, – сказал Леший. – Никто тебе ничего вставлять не будет. Говори быстро.

Карлик мрачно посмотрел в пол.

– Я не знаю, где они. Я им все наврал. Что подземелья знаю, ракоходы эти, все такое. Водил их, пока Амир не просек, в чем дело. Они там знаки, оказывается, оставляли зачем-то. Путь метили. Чуть не порвали меня... Но там перестрелка началась, фонари потушили сразу, Салиха ранили. А я смылся... Но я не знал, клык даю!! – вскричал он. – Амир сказал, там клад какой-то офигенный! Меня в долю обещал взять!

– Кто в вас стрелял? – спросил Леший.

– Откуда я знаю? Что я, должен был пойти спросить у них? – огрызнулся Бруно.

– Где это произошло?

Бруно опять стал рассматривать камешки на полу.

– Я ж говорю: не разбираюсь я в ваших ракоходах... Прямо бежал, потом налево, кажись... Ногти, вон, о дверь содрал...

Не поднимая головы, он продемонстрировал Лешему кривые поцарапанные пальцы.

– Потом два коридора. А потом эта дура орать начала, я чуть не спятил... Это что, та самая, из-за которой я в бункере тогда чуть голову не расшиб?

– Нет, обычная сигнализация, – сказал Леший. – Чем они путь метили?

– Ну, типа того, – Бруно изобразил в воздухе нечто волнистое. – Типа змейки. Мелом рисовали.

– Сколько людей у Амира?

– Семь... Ну, шесть с половиной. Салиха ранили...

– Бежал долго? Минуту? Десять? Двадцать?

Бруно глубокомысленно почесал бороду.

– Не знаю, – вздохнул он. – Но не двадцать, точно. Меньше.

Леший повернулся к Пыльченко.

– Это десятый или одиннадцатый участок. Набережная, канал, Знаменка. «Кабельники» и «теплаки». В канализацию Амир не сунется. Что скажешь?

– Там настоящее спагетти из коллекторов, товарищ майор, – сказал Палец. – Старые, новые, дублеры, «замороженные» участки. И перегон метро рядом. И пойти они могут в каком угодно направлении, не угадаешь. Они ведь дезориентированы... Но я хорошо знаю этот район, товарищ майор!

– Лады, поведешь группу, – кивнул Леший. Щелкнул тумблером рации.

– «Шмель», я «Тролль»! Свяжись срочно с Евсеевым. Передай, что Бруно нашелся. Сигнал тревоги – красный. Пусть объявляют общегородскую операцию, перекрывают центр по Садовому кольцу, берут под прицел все люки, все места забросов.

Он подумал и добавил:

– И метро пусть эвакуируют. Подчистую. Как понял, «Шмель»?.. Давай, действуй.

Он взял Бруно за шиворот, встряхнул как следует.

– А ты пойдешь с нами. Покажешь место, где вас обстреляли.

– А чего все я да я?.. – обиженно загудел Бруно. – Тем я нужен, вам нужен, и все бесплатно...

Но сопротивляться не стал, послушно потрусил куда-то по коридору. Тут же притормозил, остановился. Хлопнул себя по лбу: «А-а!..». Повернулся и побежал в обратную сторону, растолкав стоявших на его пути Бородько и Середова. Леший поймал карлика, развернул к себе.

– Хватит суетиться, Бруно. От тебя сейчас слишком многое зависит. Если опять начнешь бывалого из себя корчить, как с Амиром, я тебя...

Бруно рывком сбросил его руку и заорал:

– Ну, чего встали, дылды?! За мной!! Вымахали под два метра, а ни хрена без Бруно не можете!..

* * *

Место нашли быстро. И кровь, и гильзы на полу, и «змейку» на стене. Это был тепловой коллектор «АрбатЖитная», третий километр.

– Автоматы против охотничьего ружья, – сообщил Палец, перебрав гильзы. – Странный расклад...

– В какую сторону они пошли? – спросил Леший у Бруно. – Пытались догнать тебя?

– Да вроде... Не знаю, – пробормотал карлик. – Мне бы понюшку, а? Леший, не жмись! У тебя в аптечке что-то должно быть, я знаю!..

Группа разделилась. Пыльченко, Середов, Зарембо и Полосников отправились в сторону Житной. Леший, Бородько и Рудин – к Арбату. Карлика Леший взял с собой, но передал наверх, чтобы в ближайшей вентиляционной шахте его перехватил резервный наряд и доставил на Лубянку. Бруно принялся орать про свой звездный статус, строить из себя оскорбленную добродетель: я вам ценные сведения, а вы меня – на Лубянку! После того как Леший пообещал приковать его наручниками к трубе и оставить одного до прихода коллег, он заткнулся и больше хлопот не доставлял.

* * *

Огольцов перестал писать и поднял голову, над которой заходящее солнце в окне нарисовало ярко-оранжевый нимб. Взглядом начальник секретариата пронзил Евсеева насквозь, разложил на атомы, перетасовал, собрал снова. Если бы это было можно, он бы, конечно, не собирал. К утру уборщица смела бы эти атомы в совок и вынесла прочь вместе с остальным мусором и его головной болью... Евсеев ему не нравился. Евсеев, который приходил в конце субботнего дня, похороненного в рабочем кабинете, и начинал что-то нести о срочной эвакуации, не нравился ему вдвойне.

– Коптоев? Амир? – переспросил он с раздражением. – Вы что, не были на утреннем совещании? Не слышали, что банда Коптоева блокирована в Чечне?

– Слышал, товарищ полковник, – ответил Евсеев. – Но майор Синцов утверждает, что Коптоев в Москве.

Лицо Огольцова стало наливаться краской.

– Он что, видел его? Беседовал с ним?

– Никак нет, – сказал Евсеев. – Синцов говорил с Бруно.

– С каким еще Бруно? С тем самым карликом-циркачом?