Еще раз о немецких деньгах
Шрифт:
Мы знали, что президент Масарик пишет свои обширные воспоминания и что много глав в них будет посвящено войне 1914--1918 гг. в России и большевизму. Ждали их с нетерпением. С чехами-легионерами мы были близки. И вот однажды один из легионеров, близкий к Министерству иностранных дел, говорит нам "по секрету":
– - Случился инцидент, кажется, единственный в истории... Пришлось вырезать одну страницу из готовых уже воспоминаний президента...
– - И он на это согласился?
– - Да, согласился. Ни мы, ни он не хотим ссориться с Советами...
– - А нельзя ли получить экземпляр с невырезанной страницей?
– - Очень хотите его иметь? Постараюсь...
Этот экземпляр мы с моим покойным мужем получили. Вероятно, получили и другие остро интересующиеся русским вопросом.
Цитирую по сохранившемуся у меня экземпляру.
Во время войны чехи -- Масарик и Бенеш -- работали с американцами и англичанами -- против немцев и австрийцев. Для этих своих союзников они организовали тайную контрразведку, во главе которой стоял чех Воска. В этой работе было занято около 80 человек, среди них не нашлось ни одного изменника.
"Из важных фактов этой работы, -- пишет Масарик, -- привожу раскрытие многих задуманных покушений на заводы и на купленных в Америке для союзнических войск лошадей на судах (отравление и т. д.). Наша же организация раскрыла, что Берлин вел переговоры с генералом Хуэртом о войне между Мексикой и Соединенными Штатами. Наша тайная служба узнала об организации немецкого заговора в Индии и открыла во Франции агентов, которые работали в интересах германии над заключением мира. Среди них был Боло-паша, арестованный во Франции 1 октября 1917 г. и расстрелянный 5 февраля 1918 года... Важно отметить, что в 1916 г. наша тайная служба завязала сношения с русской тайной полицией и таким образом мы узнали о многих немецких интригах в России.
Между прочим Воска в своих сообщениях обратил внимание на председателя Совета министров Штюрмера. Финансирование нашей тайной организации было принято на счет английской тайной полиции; на первые расходы дал сам Воска... В 1917 г., когда Америка вступила в войну, наша тайная деятельность изменилась от того, что само правительство стремилось усовершенствовать тайную разведку. Благодаря этому работать стало легче, а Воска по соглашению с французскими и английскими учреждениями выехал в Россию, чтобы устроить там информационное бюро, которое могло бы давать сведения Вашингтону. Воска получил от вашингтонского Министерства иностранных дел рекомендацию во все американские учреждения в России, и таким образом была дана американская помощь нашей пропаганде в России.
Не буду приводить подробностей того времени, а ограничусь одним интересным сообщением. Нам удалось установить, что какая-то г-жа Суменсон была на службе у немцев и содействовала передаче немецких фондов некоторым большевистским вождям. Эти фонды посылались через стокгольмское немецкое посольство в гапаранду, где и передавались упомянутой даме. Керенский, внимание которого обратили на Суменсон, велел арестовать немецкую агентку; однако она была потом освобождена; защищалась тем, что поддерживает большевиков на собственные средства.
Эта отговорка удалась ей лишь потому, что Воска прекратил дальнейшее расследование, когда оказалось, что в это дело запутан один американский гражданин, занимавший очень высокое положение. В наших интересах было не компрометировать американских граждан, так как это не единственный случай, когда среди американских граждан и в американских учреждениях в Европе встречались люди иностранного происхождения и вредного образа мыслей в политике". (Т. Г. Масарик. Воспоминания. Мировая революция, т. 2, с. 63--64).
Чехи нам разъяснили, что когда они напали на след Суменсон, они тотчас же известили А. Ф. Керенского, который немедленно отдал приказ об аресте Суменсон. Ему были обещаны сообщения и о путях, которыми получались средства, и о лицах, которым они передавались. Все это было уже в руках Воски. Вмешательство американского посла прекратило это дело, и А. Ф. Керенский остался с сообщением, но без доказательств.
* * *
В те времена люди, принимающие поддержку от иностранного правительства для работы против своего отечества, считались предателями; суд их приговаривал к смертной казни и общественное мнение не смело их защищать или как-либо оправдывать. Теперь времена изменились... Изменились и нравы. Открыто берется поддержка на работу против большевиков -- под тем предлогом, что "коммунизм -- явление интернациональное" и что в этом своем качестве оно оправдывает союз всех сил, направленных к его уничтожению. С другой стороны, коммунистические партии без всяких угрызений совести берут средства от Советов на борьбу "с мировым фашизмом", тоже интернациональным... Этим изменением нравов и упадком национальной морали, разумеется, широко пользуются и те, кто метит на ослабление самих государств, в которых укоренился коммунизм или фашизм. Явно -- против коммунизма и фашизма. Скрыто -- против самих государств и недопущения роста их мощи в той буквально звериной борьбе, которой отмечен XX век.
А между тем узко национальные интересы каждого государства далеко не отжили свой век и защита их -- политически и морально -- все еще остается обязанностью каждого гражданина, несмотря на рост интернациональных связей и отношений.
Женева
А.Ф. Керенский. Ленин на службе у кайзера
Письмо в редакцию
Прошу Вас в ближайшем номере "Русской мысли" напечатать следующее мое заявление, на том же месте, где была помещена статья "Ленин на службе у кайзера" (Русская мысль от 8 мая).
В этой статье сказано:
1) "Когда на одном из первых же заседаний Временного правительства П. Н. Милюков поднял этот вопрос (о финансовой поддержке Ленина и большевистской партии императорским германским правительством), даже и не настаивая особенно на обвинениях по адресу большевиков, то А. Ф. Керенский в исторической ("истерической" -- в статье Г. Каткова, где он говорит не о "большевиках", а о "немецких агентах") речи протестовал против подобной "клеветы на славную русскую революцию" и тут же подал в отставку, которую он, правда, на другой же день взял обратно".
Взять отставку обратно мне было тогда тем легче, что я никакой отставки не подавал. В. Д. Набоков, писавший свои воспоминания по памяти, о чем он сам упоминает, просто перепутал даты. Я действительно подавал в отставку, но только после 21 апреля, о чем было оповещено в газетах, и совсем по другому поводу: здесь не место об этом писать.
Возможно вполне, что некая резкая стычка в начале марта между Милюковым и мной произошла: сам я вспомнить об этом случае сейчас не могу. Однако кем-то вставленная в изложение георгия Каткова вводная фраза -- "даже не настаивая особенно на обвинениях по адресу большевиков" -- совершенная выдумка. Милюков не мог тогда настаивать, даже "не особенно", на обвинениях против большевиков. Ибо первые -- и в то же время решающие -- данные о связи Ленина с "императорским германским правительством" Временное правительство получило только в середине апреля.