Эшафот для топ-модели
Шрифт:
Через час он спустился вниз, чтобы увидеть человека, которому должен передать список. В холле никого не было. Он удивленно осмотрелся. На диване сидел пожилой грузный мужчина, который пил кофе. Дронго еще раз осмотрелся. Где мог быть присланный из Интерпола неизвестный, который знал его в лицо?
— Мне казалось, что ты должен меня узнавать, — услышал он слова человека, сидевшего на диване. По-английски он говорил с чудовищным акцентом. Дронго улыбнулся. Не узнать этот голос было просто невозможно.
— Добрый день, мсье комиссар, — шагнул
Пожилой мужчина попытался подняться со своего места. Лицо у него было словно высеченное из камня.
— Не вставайте, — попросил Дронго.
— Здравствуй, — не вставая, протянул руку его знакомый.
Это был легендарный комиссар Дезире Брюлей, с которым Дронго работал больше двадцати лет назад. Брюлей был самым известным комиссаром за всю историю существования французской полиции. О его расследованиях ходили легенды, и не только во Франции. Дронго справедливо считал комиссара Брюлея одним из своих главных наставников.
— Я рад вас видеть, господин Брюлей, — сказал Дронго.
Он увидел, как мимо быстро пробежала Галина. Очевидно, ее снова вызвала Ирина. Интересно, куда она теперь собирается?
— Давай перейдем на итальянский, — предложил комиссар, — я помню, что ты так и не выучил французский язык, а я не сумел овладеть английским. Зато итальянский мы знаем оба достаточно хорошо.
— С вами я готов говорить даже по-французски, не зная этого языка, — признался Дронго.
— Лучше сначала о деле. Ты привез список родственников цыганского барона.
Дронго достал список и передал его комиссару.
— Он сюда включил всех своих знакомых? — недовольно спросил Брюлей. — Или он считает, что вся французская полиция должна заниматься охраной его родных и близких?
— Ратмир знает, что обречен, — пояснил Дронго, — и его не смогут спасти ни сотрудники полиции, ни сотрудники других спецслужб. Он справедливо считает, что такую большую операцию по переброске героина в Европе не могла совершить обычная банда. И за ней должны стоять очень влиятельные люди, которые сумеют найти его даже под вашей охраной.
— И это говорит один из лучших экспертов Интерпола? — покачал головой комиссар. — Ты становишься пессимистом.
— Скорее реалистом, — возразил Дронго.
— Это почти одно и то же, — заметил комиссар.
— Именно поэтому я и не уверен в его безопасности. Передайте этот список местным властям. Возможно, они сумеют помочь его родственникам.
— Передам, — пообещал Брюлей. — Как у тебя дела? Может, прямо сейчас поедем и вместе пообедаем? Хотя в нашей стране в такое время все приличные рестораны закрыты. Днем они обычно не работают. Но я думаю, что мы найдем что-нибудь подходящее.
— С вами, сеньор комиссар, я готов проводить все время, когда я в Париже. Как ваша супруга?
— Спасибо. Все нормально. А как Джил?
— Тоже все хорошо.
— Передай ей привет, — попросил комиссар, — а теперь помоги мне подняться.
— Разумеется. — Дронго помог комиссару подняться.
— Считаешь
— Ни в коем случае. Вы не старый…
— Только не притворяйся, — погрозил ему пальцем комиссар. Он надел шляпу и, тяжело ступая, пошел к выходу. Дронго поддерживал его под руку. Они вышли на улицу. Темно-синий «Рено» ждал комиссара около отеля. Брюлей протянул список водителю.
— Отвези в комиссариат, — пробормотал он.
В этот момент напротив, на другой стороне улицы, у отеля «Мерис» появился Тугутов, который пристально смотрел в сторону «Лотти».
— Сеньор комиссар, мы можем немного подождать? — попросил Дронго, — просто немного прогуляемся рядом с нашим отелем.
— Тебя привлекает тот тип из соседнего отеля? — перехватил его взгляд Брюлей.
— Да. Мне кажется, что он кого-то ждет. И я хотел бы увидеть, кого именно он ждет.
— Давай прогуляемся, — согласился комиссар, — надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.
Им не пришлось долго гулять. Они дошли до улицы Риволи, собираясь повернуть обратно, когда из «Лотти» вышел адвокат Ле Гарсмер, который оглянулся по сторонам и поспешил перейти улицу. Он буквально подбежал к Тугутову и начал что-то быстро говорить. Сначала Тугутов слушал его спокойно, но затем взорвался и начал кричать. Ле Гарсмер явно пытался его успокоить.
— Кажется, этот француз принес твоему другу не очень приятные новости, — заметил комиссар.
— Почему вы решили, что он француз? — поинтересовался Дронго.
— Мне трудно не узнать француза, — усмехнулся Брюлей, — это ты у нас самый известный аналитик. Вот и подскажи мне, каким образом я мог догадаться, что он француз.
— У него итальянский костюм и внешность южанина, — сказал Дронго, — и он вполне мог быть итальянцем или испанцем.
— Не мог, — хитро улыбнулся комиссар, — это французский адвокат Ле Гарсмер, которого я лично знаю. Он у нас специалист по русской мафии, так как ведет дела многих прибывших из России и соседних стран. Специально для того, чтобы общаться со своими клиентами напрямую, он даже выучил русский язык. Не могу сказать, что он самый честный адвокат из тех, кого я знаю. У него своеобразная специфика, и, судя по всему, он сейчас беседует с одним из своих клиентов. У того типично азиатское лицо, но, возможно, он из России или какой-нибудь среднеазиатской республики.
— И вы еще говорите, что постарели? — покачал головой Дронго, — молодые могут брать у вас уроки.
Ле Гарсмер и Тугутов перешли улицу, входя в «Лотти». И они увидели, как из машины, припаркованной метрах в десяти от входа в «Мерис», быстро выбрался молодой человек, к которому подбежал другой незнакомец, вышедший из самого отеля. Было очевидно, что они следили за Тугутовым.
— У этого типа целый эскорт сопровождающих, — заметил Брюлей, — такое экзотическое окружение из адвоката Ле Гарсмера и сразу нескольких «топтунов». Судя по ребятам, они не из местной полиции.