Эскадренный миноносец «Новик»
Шрифт:
30 апреля 1913 г. начальник ГМШ вице-адмирал Н. П. Князев обратился в Министерство иностранных дел с просьбой получить разрешение германского правительства на заход «Новика» в Штеттин для замены котлов сроком на 2-2,5 месяца{87}.
7 мая разрешение было получено. На столь быстрый ответ германского правительства повлиял, по-видимому, намечавшийся визит Николая II в Германию, который состоялся летом 1913 г. и совпал с пребыванием «Новика» в Штеттине. Эсминец, накануне сдавший боезапас и стоявший в четырехчасовой готовности к выходу, незамедлительно снялся с якоря. Морской министр приказал с этого момента числить его в заграничном плавании{88}.
На
Чувствовалось приближение войны, и Морское министерство хотело закончить работы на «Новике» как можно быстрее. О ходе работ командир обязан был доносить лично морскому министру не реже одного раза в месяц, включая рапорты, сведения о состоянии и размещении личного состава. В случае изменения политической обстановки морскому агенту и русскому посольству было дано указание сразу же информировать об этом командира «Новика»{90}.
9 мая 1913 г. у входного буя Свинемюнде эсминец был встречен пароходом «Дельфин», на борту которого находились лоц-капитан и офицер, посланный комендантом города с поздравлением по случаю благополучного прибытия.
В Свинемюнде представители завода «Вулкан» заявили, что им необходимо провести на мерной миле у Ерингсдорфа несколько пробных пробегов для проверки некоторых расчетов по паропроизводительности новых котлов. Пробеги на мерной миле намечалось провести утром 11 мая, поэтому в оставшееся время командир «Новика» решил лично нанести визит коменданту города и датскому консулу К. Штурму, выполнявшему обязанности русского вице-консула в Свинемюнде. На другой день на корабль прибыл комендант города полковник Ф. Дюваль и после официального обмена приветствиями пригласил офицеров «Новика» на обед в военное собрание гарнизона.
К 17 ч 11 мая, закончив пробеги на мерной миле, «Новик» прибыл в Штеттин, расположенный в 39 милях от Свинемюнде.
На время выполнения работ по вскрытию верхней палубы и замене котлов команду «Новика» перевели на берег. Помещение, отведенное для команды, находилось в пяти минутах ходьбы от корабля и представляло собой концертный зал, который владелец сдавал внаем. Зал был арендован заводом «Вулкан» и оборудован под жилье.
План работ, предложенный заводом «Вулкан», был рассчитан на период с 14 мая по 15 августа и включал в себя проверку остойчивости, докование и установку новых винтов, разборку палубы, демонтаж и замену котлов, переделку фундаментов, опробование механизмов и окраску подводной части корабля. Выход на мерную милю у Ерингсдорфа намечался на 16 августа 1913 г. Во время работ офицерам приказано было находиться на корабле, наблюдать за их ходом и вести журнал учета выполнения плана и степени готовности корпуса и механизмов.
На корабле соблюдался строгий порядок. Вахтенный унтер-офицер на юте безотлучно находился у трапа и наблюдал за швартовами, порядком на верхней палубе и сходом на берег. После окончания работ ежедневно
Распорядок дня для экипажа сохранялся корабельный: первую половину дня занимали учения, вторую – работа на корабле и помощь заводским рабочим. В праздничные дни команда во главе с офицером отправлялась на экскурсию в ближайшие окрестности города, на специально отведенной площадке проводились спортивные игры: футбол, лапта, городки.
К 6 июля 1913 г. установка новых котлов и фундаментов была закончена, и команда, покинув казармы, перешла на корабль{92}. Однако дальнейшие работы чуть было не приостановились из-за широкой волны забастовок, которая прокатилась летом 1913 г. по промышленным предприятиям кайзеровской Германии. 8 июля забастовка вспыхнула на заводах и верфях Штеттина{93}.
Администрация завода, не желая платить неустойку за очередной срыв сроков сдачи корабля, привлекла к работам на «Новике» штрейкбрехеров – рабочих-пенсионеров, мастеров, получавших от хозяев подачки сверх зарплаты, а также учеников-подростков, не состоявших в профсоюзе. Кроме этого, на сборку механизмов было поставлено 34 матроса, которым было строжайше запрещено устанавливать любые контакты с бастующими рабочими.
Благодаря принятым мерам завод смог предъявить «Новик» к испытаниям в намеченный срок. 17 августа 1913 г. командир корабля телеграфировал в Петербург: «Пришел в Свинемюнде, завтра начинаю испытания»{94}. Паропроизводительность вновь установленных котлов была повышена примерно на 15% по сравнению с паропроизводительностью старых за счет увеличения нагревательной поверхности. В третий раз были изменены элементы гребных винтов. Так закончился этот своеобразный широкий натурный эксперимент по отработке главной энергетической установки нового типа для современного быстроходного эскадренного миноносца, послужившего образцом при проектировании судов немецкого минного флота. Этим, собственно, и объяснялась та готовность завода «Вулкан» заменить котлы и выполнить за свой счет все кораблестроительные работы. Но немецким специалистам так и не удалось полностью скопировать «Новик». Ни один германский миноносец к началу войны с Россией не мог с ним соперничать.
После замены котлов предполагалось провести ходовые испытания с полным грузом, т. е. при заполненных цистернах топливом и водой, принятых на борт боеприпасах, запасных частях для всех механизмов и смазочных материалах, провизией и запасом пресной воды на десять дней, а также с командой в полном составе{95}. Последнее испытание должно было заключаться в удержании средней скорости 36 уз в течение 6 ч. Испытания со скоростью 21 уз в течение 10 ч для определения расхода топлива на 86 ч засчитывались по результатам испытаний прошлого года. Программа испытаний представлялась весьма сложной, если учесть, что новые котлы были тяжелее старых, и водоизмещение корабля в связи с этим с полным грузом увеличилось до 1400 т, а средняя осадка – до 9 фут 6 дюймов (около 2,9 м).
21 августа 1913 г. «Новик» закончил ходовые испытания на мерной миле у Ерингсдорфа. На втором галсе при движении на полном ходу при 645 оборотах турбин корабль развил скорость 37,3 уз. Это был мировой рекорд скорости. Средняя скорость за три пробега составляла 36,92 уз. По словам очевидца, члена приемной комиссии флагманского инженера-механика Балтийского флота полковника В. А. Винтера «вся машинно-котельная установка работала безукоризненно и без напряжения, пар держался легко и с избытком, горение нефти было совершенно бездымным»{96}.