Эскадрилья наносит удар
Шрифт:
«Что, что?.. Сматываться надо!» — прохрипел, задыхаясь, майор.
Только сейчас Саня заметил, что рядом стоит Толя Могутнов, начальник ПДС одного из СКВОшных вертолетных полков.
«Ты как здесь, мать твою, оказался?!!» — вскрикнул Саня. «Так ить, если начальник полез, куды ж я-то денусь!» — просто ответил Толик. Ну ладно, разбираться уже некогда. Потом. Если приведется. Я те, засранец, дам!!! Побегли, мужики! Сматываться вовремя — благородное дело! Вот где спортивная подготовка пригодилась! Побежали по руслу вовремя подвернувшейся речушки, надеясь сбить со следа собак. Бежали долго, пытаясь сдерживать сиплое от перенапряжения дыхание, постоянно прислушиваясь к звукам, доносящимся сзади. Все тяжелее становились оружие, вещмешки за плечами, обувь на ногах. Хотелось сбросить с себя этот груз, чтобы бежать налегке. Еще лучше — представить, что
Санька вспомнил таблицу «рассвет-темнота» для этой местности, которую видел у метеоролога на КП. Выходило, что светать начнет не скоро. Так, сейчас важно определиться, где находимся. И тут как будто кто его в бок толкнул. Повинуясь непонятному порыву, прошел он шагов двадцать между деревьями и… открылось ему поселение, деревня, кишлак, аул или как там у них оно называется, Бог с ними. «Да нет, почему с ними, пока Бог с нами», — подумал Саня. Аул он узнал сразу. За два месяца до этого в его окрестностях завалили «двадцатьчетверку», была ТА еще история. Так вот он со своей братией доставал из-под обломков то, что осталось от экипажа. Жуткое зрелище… Но сейчас он обрадовался открывшемуся виду аула, как родной деревне после долгих странствий. Это дало возможность определиться со своими координатами, чтобы передать их на КП для вызова вертушек. Ясно как пень, что придут они только утром, на рассвете, ночью по такой местности лазить опасно. Оставалось одно теперь — спать. Бойцы, вымотанные донельзя минувшими событиями, притулившись под деревом, мгновенно уснули. Попробовали закемарить и Саня с майором. Однако не спалось что-то. Бередили голову мысли о предстоявшей наутро эвакуации, как надо все организовать, чтобы вертушки побыстрее их нашли, да оборону круговую занять половчее, да систему огня… Да много еще чего… И вообще… Какой Лешка все-таки мурло, ведь сжулил вчера в преферансе, как всегда…
Появилось мамино лицо. В ее глазах были доброта, нежность и тревога за него. Губы беззвучно шевелились, силясь что-то произнести. Рукой она гладила его по волосам, как тогда, в детстве, когда он упал, больно ударился и ревел, не переставая, от боли и обиды за свою оплошность. Саня удивился, хотел сказать: «Мама, ты же умерла!» И… проснулся. Какое-то время находясь под впечатлением увиденного сна, думал, что он означает, о чем его предупреждала мать с того света… Но ничего путного в голову не пришло, да и надо было действовать, причем со все возрастающим темпом.
Робко забрезжил рассвет. Бойцы, потягиваясь, поднимались со своего импровизированного ложа. Жуков включил рацию, связался с КП через ретранслятор. Эфир принес радостную весть — вертушки за ними уже вышли. Выбежав из леса на окраину большого луга, вместе с майором организовали охрану площадки приземления. Однако одиночные деревья, которые убирать не было ни времени, ни сил, мешали посадке вертолетов. Значит, опять им с висения предстоит работать.
Ну вот и послышался долгожданный гул подходящих к обусловленному месту вертушек. Первая пара «восьмерок» зависла. Прикрывающие их «двадцатьчетверки» закружились над районом, взяв в кольцо площадку. С зависших вертолетов опустились троса лебедок с сиденьями. Бойцы шустро занимали в них места и, уплывая вверх, помахивали оставшимся внизу. На их улыбающихся лицах было написано крупными буквами — мы уже дома, ребята!
Подскочил к Жукову прапор, видать, старшина, сдернул с плеча пулемет, пробурчав что-то насчет строгого учета, и улетучился, как джинн. Постепенно кучка бойцов редела. Наконец внизу остались только трое — Жуков, Могутнов да контрактник-спецназовец.
И вдруг шум винтов прорезала автоматная очередь, раздавшаяся совсем рядом. Потом вторая, третья, пока стрекотание выстрелов не слилось в сплошное, напоминающее гул турбины непрерывное рычание.
Выработанный на войне рефлекс кинул оставшуюся троицу ничком на землю.
В замедленном темпе рука у Сани потянулась за радиостанцией, как будто движение могло быть замеченым врагом и привлекло бы к себе рой выпущенных пуль. «Господи, ну почему так все пошло повторяется», — подумал он. Но кричать в микрофон снова не понадобилось. Экипажи вертушек и сами заметили духов, ведущих огонь в упор по набитым людьми машинам. Вспугнутыми стрекозами «восьмерки» метнулись прочь от огня. «Двадцатьчетверки» прикрытия покружились немного поодаль. Но… Кто там разберет, где свои, где чужие, можно ведь запросто ненароком зацепить не того, кого надо. Повинуясь окрику ведущего, грозные ударные машины, напоминающие в полете атакующих богомолов, полетели выполнять основную задачу — прикрывать транспортников со спасенными.
Воспользовавшись моментом, пока духи перенесли огонь по вертолетам, Саня с друзьями по несчастью по-пластунски дополз до ближайших кустов и, включив форсаж, понесся что было сил между деревьев в противоположном от духов направлении. Позади раздавались самые пренеприятные на свете звуки — треск очередей, направленных лично по твою душу, да еще в качестве дополнения — лай собак, исступленный, непрерывный. Так лают только натасканные на людей псы, чувствующие близость добычи.
Петляя, добежали до русла речушки, один из берегов которой был высок и обрывист. Звуки погони не отдалялись. Это значит, духи хорошо за ночь отдохнули. Да наверняка и помоложе они, сволочи. Что-то раскаленным шилом ужалило Саню в правую руку. Острая боль обожгла предплечье. Из-под дырки на рукаве засочилась кровь. «Да это ж ранили меня!» — наконец дошло до него. Зубами рванул санпакет, кое-как перевязал себя, стараясь продолжать движение.
Вскрикнул Толя Могутнов. Пуля попала ему в левую руку, перебив кость. Остановились перевязать его и поняли, что уйти не удастся. Стали прикидывать, что из оружия есть у кого. Оказалось не густо. Жуков вообще без оружия, пулемет-то у него прапор сдернул. Правда, осталась патронная лента, которой он был перепоясан, как революционный матрос. Но без ствола она была бесполезна, только бежать мешала. Саня со злостью сорвал ее с себя и бросил в воду, чтоб, если что, хоть духам не досталась.
У контрактника был автомат, только патроны в рожках кончились. У Толи Могутного обнаружили аж четыре оборонительные гранаты «Ф-1». Вещь серьезная. В отличие от наступательных гранат, у «эфки» осколки на двести метров разлетаются. Саня трясущимися от нервного напряжения руками сунул каждому в ладонь по гранате и крикнул: «Бросаем по команде, одновременно, после броска — залечь!» На противоположном обрывистом берегу речушки показались фигуры в камуфляже. «Бросаем!!!» — крикнул Саня.
Одновременный взмах трех рук, комки летящих в сторону врага гранат, и счет в уме пресловутых четырех секунд… И тут в наступившей внезапно тишине напряженный слух уловил какой-то шорох. Приоткрыв один глаз, Саня увидел картиночку, от которой волосы у него встали дыбом. Одна из гранат, отскочив от зависшего над берегом корня, по склону скатилась обратно, прямиком к метальщикам. Повертевшись немного, замерла прямо перед его носом в задумчивости. «Ну, вот и все, — успел подумать Жуков, — хана тебе, бегемотик. Как глупо». «Господи, спаси!!!» — взметнулась ввысь мольба, и была она неистовой, страстной, наполненной всей силой души и искренней верой. И чудо свершилось! Прошло четыре, пять, шесть секунд, а она, граната, не взрывалась!!!
Осторожно внутри начала расправляться радость от того, что жив. Пока. Может, еще все наладится. Процесс рассвета чувств прервал жестокий удар по голове, после которого наступила темнота…
Медленно в мозг начали проникать обрывки ощущений. Сначала гул. Потом дикая, тупая боль, разламывающая череп изнутри. Потом отдельные слова, смысл которых не оставался в мозгу. На закрытые глаза упал солнечный луч. «Интересно, этот свет на этом свете или на том?» — бессвязно и отстранение подумал Саня. Приоткрыв один глаз, заметил мелькающие фигуры, одетые в камуфляж. Слух донес до просыпающегося сознания чужую гортанную речь, перемежающуюся матерными русскими словами. Заныли руки, связанные за спиной. Попробовал встать, не получилось, оказалось, ноги тоже связаны. Заметив его телодвижения, к Сане подскочил худой бородатый бандит в сером камуфляже. Схватив Жукова за волосы, приподнял его голову и, приставив здоровенный кинжал к его горлу, злобно прорычал: