Эскадрилья-призрак
Шрифт:
И тут в груди что-то все-таки лопнуло. Мин рванулся вперед, но ремни безопасности не пустили, бросили обратно в ложемент.
– Ублюдки...
Все, кроме Тайнера, попятились. А Келл просто стянул с головы шлемофон и отдал Мордашке.
Дойнос расстегнул ремни, встал и прыгнул на Тайнера. Сила прыжка, сила гнева были так велики, что рослого пилота сшибло бы, словно бумажного, но Келл развернулся, перехватывая правую руку Мина, и неторопливо, почти бережно уложил кореллианина на пол. Вокруг Дойноса крутанулись переборки "Ночного
Но Келл не стал продолжать. Тогда Мин по-дворовому ударил его, целя кулаком в пах. Тайнер опять поймал его руку, отвел в сторону, так что удар лишь скользнул по бедру.
– Я тебя убью!
– от крика саднило горло.
– Как ты посмел, сволочь! Зачем ты так?
Тайнер молчал, концентрируясь на движении, и этим злил только больше. Ответила Тирия:
– Ты не оставил нам выбора, Мин. Ты просто лежал там и пытался умереть.
– Имею право!
– Дойнос отлепился от пола и ударил Келла по лицу; Тайнер опять уклонился, предварительно и несильно толкнув противника.
А потом кореллианин почувствовал, как ноги из-под него выбивают, а сам он рушится на палубу. Дыхание на миг оборвалось... но, к сожалению, тут же восстановилось.
– Нет у тебя такого права, - сказал Келл.
– Ты поклялся, помнишь?
– Заткни пасть!
С чего они взяли, что смогут остановить кореллианина? Дойнос что было сил пнул врага, опять мимо. Тайнера там не было. Не зашнурованный ботинок сорвался с ноги и улетел под тренажер.
– Какое право ты имел так горевать по дроиду и даже слезы не уронить по Иесмин?
Мин обмяк. Он мог пощупать горе, словно оно было вещью, предметом, дырой в животе. Кореллианин скорчился на полу, обхватив себя руками, как будто пытался зажать ладонями рану.
Сквозь пелену слез он видел, как Тирия нагибается над ним, почувствовал ее руки у себя на плечах, понял, что его трясут.
– Мин, не бросай нас, ты нужен нам. Нам нужно, чтобы ты летал, присматривал за нами, берег нас. Мин, теперь мы - твоя эскадрилья.
Дойнос всхлипнул.
– Да что такое с этим дроидом?
– зло и тревожно спросила Тирия.
Мин приподнял голову. Как она не понимает?
– Последний...
– Последний?..
– Тирия нагнулась ниже, в глазах ее был страх. Последний... Он последний из твоей эскадрильи, верно?
Больше говорить Мин не мог, поэтому просто кивнул.
– И пока он был... жив - значит, еще ничего не было окончено, верно, Мин? Значит, ты не подвел свою эскадрилью? Ты защищал его...
Дойнос заставил себя говорить, но от боли, от слез, комом стоящих в горле, голос звучал незнакомо и сипло. Мин сам не слышал собственных слов.
– Его больше нет...
– Мин...
– Тирия растерянно оглянулась.
– Нас ведь тоже надо защищать. Мы твои друзья.
– Не хочу я никаких друзей! Друзья умирают!
– Проклятье!
Саркин схватила его за комбинезон, подтянула
– Когда я присоединилась к Альянсу, это был мой любимый девиз. Друзья гибнут, поэтому не заводи их. Твоя задача проста: вылет, стрельба по противнику, а когда придет смерть, будешь знать, что сделал все в лучшем виде.
– Значит, ты понимаешь...
– Я передумала, Мин. Когда умерла Йесмин, я передумала. Как бы я могла смотреть ей в глаза, если бы просто вышвырнула жизнь на помойку? Она сражалась за жизнь. Она разозлилась бы на меня за то, что я растрачиваю впустую то, чем она больше не может наслаждаться.
Кореллианин не ответил. У него не было ответа.
– А как твои пилоты? Разве они хотели бы, чтобы ты погиб?
– Должны...
– Прекрати. Ты знал их. Ты был их командиром. Пожелали бы они тебе смерти?
– Их семьи...
– Нет.
– Их семьи желают, потому что я... потому что из-за меня все погибли впустую...
– Дойнос через плечо Тирии смотрел туда, где топтались Келл и Мордашка.
– Вот он знает.
Тайнер удивился.
– Что я знаю?
– Ты же хочешь, чтобы Йансон умер.
– Нет.
– Врешь! Ты сам говорил! Он же застрелил твоего отца.
– А ты почем знаешь?
– Сказал кто-то...
Мин съежился; нет нужды втягивать еще и Зубрилу.
Тайнер опустился возле него на колени.
– Хотел когда-то, отпираться не буду. Я столько раз убивал его в воображении. Но я передумал.
– Что, заделался его лучшим другом?
– Нет, - у Келла поникли плечи; выглядел здоровяк очень усталым и лет на десять старше.
– Сомневаюсь, что когда-либо сяду играть с ним в сабакк, Мин. Но я хочу, чтобы он жил. Потому что пока он сидит в кабине истребителя, с каждым годом становится все меньше тех, кто угрожает моим сестрам. Моей матери. Моим друзьям. А родные погибших пилотов твоей эскадрильи думают о тебе гораздо лучше, чем я о лейтенанте Иансоне. До тех пор, пока ты не убьешь сам себя, и тогда они скажут: "У моего отца не было даже шанса, потому что командир у него был - трус". А если они будут знать, что ты хороший и смелый человек, они станут говорить: "Он погиб, сражаясь за нас". Поверь мне, Мин, я знаю, о чем говорю.
Дойнос заморгал; взгляд у кореллианина был такой, что всем стало ясно: Мин не здесь, он среди семей, чьих родных он привел навстречу смерти. Но на этот раз лица, которые он видел, не были искажены гневом и жаждой мести. Иногда они были печальны, иногда смотрели с любопытством и ожиданием.
– Мне жаль Йесмин, - пробормотал Мин. Тирия кивнула и вытерла ему лоб.
– И нам тоже, - сказала она. Дойнос посмотрел на Фалинн.
– Прости, пожалуйста.
Сандскиммер неловко шагнула вперед. Мин подумал, что лицо у нее не только тревожное, на нем была написана ревность.