Эскорт для предателя
Шрифт:
— Нет. Говорю тебе, мы ни разу не виделись. Он — просто адрес электронной почты. Но, судя по информации из его писем, можно предположить, что он работает в одной из исследовательских лабораторий по ядерной программе. Например, вот в этой, крупной, на севере Тегерана, или в одной из вспомогательных, действующих под прикрытием частных фирм.
Уинклер передвинул палец в верхнюю часть карты, к небольшой точке у края хребта Эльбурс, рядом с бывшим туберкулезным санаторием, где ныне располагался один из крупнейших в городе центров по лечению больных СПИДом.
— Вот тут мишень
— У тебя там никого нет?
— Нет. Я говорю это тебе всякий раз, как ты спрашиваешь.
— Знаю, но вынужден спросить снова. И на этот раз — всерьез. У тебя там действительно никого нет?
Уинклер улыбнулся и подмигнул старому другу. Надо же кому-то доверять.
— Есть один. Ученый, бывает там время от времени, в качестве приглашенного специалиста по определенным разделам физики. Пропуска у него нет, ему каждый раз выписывают разовый. Но парень имеет право носить с собой датчики радиации и кое-какую аппаратуру.
— Он может там что-нибудь оставить? Ближнего радиуса действия?
— Иголочку с микрофоном в диване? Нет. Он слишком сильно боится. И мы стараемся не давить на него.
— Как его завербовали?
— Мы завербовали его пять лет назад, когда он получал докторскую степень в Утрехтском университете. В Голландии он был для нас подходящей добычей, но когда он возвратился, ему устроили такую проверку, что он прервал связь. Так делают со всеми, кто учился за границей. Мы заранее предупреждали его, но он все равно перепугался. Пожалуй, для нас это был полезный опыт. Что может быть безопаснее, чем совсем не выходить на контакт? Мы следили за ним при содействии иранцев, друзей его семьи, и когда узнали, что он занялся секретной работой, о которой не принято говорить вслух, мы подумали: «Готово!» Встретили его прямо на улице, посреди этого проклятого Тегерана. У нас есть рычаги давления на него, и он знает об этом.
— Молодцы. Неудивительно, что вы не рассказали нам.
— Он изучал физику, распространение рентгеновских лучей в плазменных средах, и это заинтересовало нас, поскольку это ключевой момент в технологии создания водородной бомбы.
— Вот черт. Над этим там тоже работают?
— Неясно. Пробуют, если верить нашему парнишке. Он не из «стражей революции», так что ему не доверяют по-настоящему. Но ведь это долгая песня. Мы работаем с ним осторожно, так, чтобы не перепугать его и не засветить. Полгода мы хотели встретиться с ним в Дубае, чтобы передать новое устройство связи и провести определенный тренинг, но он сказал, что это не получится. В следующий раз попытаемся вытащить его в Катар, но он боится, что его вообще сделают невыездным. С другой стороны, это тоже хороший знак.
— Как его зовут? — спросил Паппас.
— Да пошел ты! Я тебя люблю, Гарри, но не настолько.
— Нам нужна «крапленая карта», — предложил Эдриан. — Что-нибудь такое, что можно передать вашему Али, чтобы наш Али мог это заметить. Понимаешь?
Они разговаривали еще больше часа, пытаясь собрать воедино кусочки головоломки под названием «план операции». Гарри снова принялся рассказывать все то, что сообщил Эдриану после первого появления ВП, а затем изложил последующие события. Уинклер слушал его, но не слишком внимательно. В его глазах светилось нетерпение — ему хотелось скорее приступить к делу. Тогда он и предложил использовать «крапленую карту».
— Какого рода «крапленая карта»? — спросил Гарри.
— То, что заставит твоего парня оставить следы, которые заметит наш агент. Скажем, вы поручите ему поискать что-нибудь такое, о чем знает наш человек, из той области, в которой он консультирует сотрудников секретного проекта.
— Значит, физика, распространение рентгеновских лучей…
— Хотя бы. Мой человек услышит об этом. Мы скажем ему, что надо следить за информацией по этой теме, и он сможет выяснить, кто сделал запрос. Логично?
— Ты доверяешь своему Али? В смысле, давай начистоту: твой парень может быть под колпаком, а я бы не хотел подставлять своего.
— Нет, не под колпаком. Он честен, как архиепископ Кентерберийский. Даже честнее! Просто испуганный мальчишка. Но обещаю, что мы будем осторожны. Мы дадим пару других запросов, чтобы он не подумал, что мы играем не по правилам. Не беспокойся, Гарри.
— Предпочитаю беспокоиться. Это меня развлекает.
Он снова посмотрел в окно. Колесо обозрения «Лондон ай» в нескольких милях ниже по течению Темзы еле заметно вращалось. «Вот бы все в мире происходило так же медленно», — подумал Паппас.
— Насколько быстро вы можете связаться с вашим агентом? — спросил он.
— Лично?
— Да. Не думаю, что это сообщения того рода, что вы могли бы отправить ему по почте.
— Месяц-два. Если организовывать встречу за пределами Ирана, при определенном везении… Возможно, его еще выпускают за границу, но нужно сделать все аккуратно, чтобы не вляпаться.
— Слишком долго. Надо действовать немедленно.
— Думаю, мы можем устроить экстренную встречу в Тегеране. У нас есть незасвеченные конспиративные квартиры. По крайней мере, так считает наш резидент. Но я бы очень не хотел делать этого. Если мы подставим нашего парня, то останемся вообще ни с чем.
— Надо, брат. Если это сработает, мы влезем к ним в дом.
— Это должна быть встреча лицом к лицу?
Гарри кивнул.
— Единственный работоспособный детектор лжи — прямой взгляд, глаза в глаза. А нам это необходимо. Иначе бы я не просил.
— Мне надо поговорить с шефом, — сдержанно ответил Эдриан.
— Он сделает все, что ты скажешь.
— Не лезь ко мне в тарелку, Гарри. Мне не нужны неожиданности.
— Это значит «да»?
Уинклер кивнул.
— Это долгое дело, но, подозреваю, лучшее, на что мы можем рассчитывать. Если ты не выяснишь, кто твой Али, он бесполезен. А если иранцы действительно делают Большую игрушку, надо выходить на связь сейчас. Более того, вчера. Итак, какое задание мы дадим моему парню? Так, чтобы твой человек смог узнать об этом.
— Мне надо поговорить с Фоксом. Эти детали мне придется обсудить с ним.
— Не нравится мне этот Артур Фокс.
— Придется потерпеть, Эдриан.