Эскортница
Шрифт:
Увидев меня, Адель схватила пальто и поспешила к выходу. Я чуть было не кинулась ее догонять. Вовремя остановилась, поняв, что бессмысленно. Не бить же человека на улице!
Вместо этого подошла к девушке и присела напротив. Я смотрела в большие наивные глаза и дрожала от ярости. От желания защитить, образумить, помочь!
А потом рассказала свою историю.
Из кафе вышла с четким пониманием: пусть я не смогу ничего сделать с древнейшей профессией. Пока будут желающие
Но Адель я в покое не оставлю. Тут уж личные счеты.
Весь вечер мы говорили с Артёмом, обсуждали ситуацию, планировали, что можно сделать. На следующее утро я поехала к Наире.
Ей было получше, и мне разрешили зайти в палату. При виде бывшей спортсменки, умнички-красавицы Наиры, приехавшей покорять Москву с золотой медалью, сжалось сердце. Но виду я не подала. Присела рядом.
Взяла ее за руку.
— Ты пришла? — удивилась Наира. Опустила глаза. — Спасибо за передачу и лекарства. Мама рассказала, как быстро ты отозвалась.
— Всё в порядке.
— Совсем нет денег. — Она говорила тихо-тихо. Приходилось прислушиваться. — Какая-то задница. Господи, дышать не могу. Ребра переломаны. Я тут утром кашлянула, забывшись, и думала, умру.
— Родная. Мне так жаль.
Она покачала головой. Я сжала ее руку сильнее, Наира ответила тем же.
— Я скучаю по тебе, — призналась она. — Мне очень тебя не хватает. Видела в новостях про Артёма, хотела позвонить, но не решилась... — Наира заметила кольцо. — О, ты вышла замуж!
— Да, мы поженились прямо в колонии.
— Правда? А так можно?
— Да, — улыбнулась я. — Немного осталось, и мы будем вместе. Я его жду.
— Понятно.
— Я хочу помочь тебе, Наира. Вытащить.
Она быстро покачала головой и тут же сморщилась от боли.
— Посмотри на себя. Ты больше не учишься. У тебя ничего нет. Даже мечты.
— Машина.
— Только машина, которая не по карману и на обслуживание которой уходит столько денег. У тебя сломаны ребра, ты выглядишь... прости, ужасно. Пора что-то менять.
Наира молчала. Я продолжила:
— Я помогу тебе. Но надо будет кое-что сделать.
— Что?
— Дать показания против Адель. Нужно позвать еще девочек. Я знаю, Лине и другим тоже есть что рассказать. Вместе мы ее посадим.
— А потом?
— Начнем всё с начала.
Наира фыркнула:
— И кем я буду? Продавцом косметики?
— Ты не будешь лежать в больнице и мучиться ломкой. И тебе не придется никому сосать. Вообще. Никогда.
Она хрипло рассмеялась:
— Заманчиво.
— Вчера я видела, как Адель окучивала новую девочку. Потом будет еще одна. И еще. Не исключено, что на этой самой койке, на которой сейчас лежишь ты.
Наира зажмурилась и расплакалась.
— Ты обвиняешь меня в том, что я тебя привела? Да? Так и знала, что ты винишь меня. — Она отвернулась. На лице отразились боль и сожаление.
— Я тебя не виню, Наир. У каждого своя голова на плечах. И ответственность за свою жизнь. Как говорится, если собьют на пешеходном переходе, то водителя, конечно, посадят, однако человека не вернуть. Поэтому лучше тысячу раз посмотреть по сторонам. И уж точно не соглашаться на заманчивые приглашения чужих теть. Но! Наира, возможно, избавив мир от Адель, мы сможем кого-то спасти. Может быть, прочитав наши истории, кто-то примет верное решение. Как ты на это смотришь?
Ни одна мечта не стоит того, чтобы закладывать душу. В тот день, поговорив с Наирой и другими девочками, я впервые почувствовала, что моя наконец в порядке. Очистилась.
Первым делом я позвонила матери Артёма и призналась, кем работала. Она практически не удивилась. Догадывалась в глубине души по моей манере одеваться. Однажды Виктория Фёдоровна подарила короткое дизайнерское платье. Было ужасно неудобно ее обидеть, и я примерила его ненадолго — измучилась вся. Она заметила.
Вскоре девочки написали заявления. Помогли связи Артёма, операцию спланировали четко. Адель задержали прямо в отеле. В ее номере обнаружили столько наркотиков, что хватило бы на две жизни. Влиятельные клиенты, опасаясь огласки своих имен, закопали Адель окончательно. Беляковой не стоило возвращаться в страну и вновь заниматься этим делом. У нее был шанс на новую жизнь, но она им не воспользовалась.
Глава 70
— Родители всё знают, — говорю я Артёму вместо приветствия.
Он мешкает ровно секунду. Этого времени оказывается достаточно, чтобы перестроиться с задорного настроения на серьезное и поменять тон.
— Давно? Учитывая любовь твоих играть в молчанку, могу предположить, что это длилось неделями.
— Наира в клинике лежит, мы с Петром ее отвезли на той неделе.
— Помню. И?
— Сегодня она во всем призналась матери, та пришла в ярость и позвонила моим. Они велели немедленно вернуться. Посадят под замок. Иначе могу считать, что семьи у меня нет. Представляешь?
Артём хмыкает.
— Поздновато для замка. Этим надо было раньше заниматься: когда огромные деньги от тебя начали поступать. Тогда их все устраивало. — В его голосе прорезается привычная убийственная сухость.
— Да нет, Артём... не жести, пожалуйста. Это семья. Они в шоке, и их можно понять. Они верили в меня.
— Алин, мы ведь уже говорили об этом.
— Я в порядке. Правда. Если бы знала, что к этому приведет спасение Наиры и процесс против Адель, поступила бы так же. Я просто... устала немного, Тём. Устала быть без тебя.