Эскортница
Шрифт:
– А я больше не работаю, милый! Только помогаю некоторым близким друзьям, таким, как ты, решать проблемы с мочеполовой системой. Но ты звони! Тебе всегда скидка, мой генерал!
В разговоре наступал критический момент. Кристина, как сильный психолог, это чувствовала. Надо было менять тон.
– Милый, мне нужна твоя помощь! – Изменившийся и крайне сексуальный голос красавицы мог расшевелить любого сонного импотента. – Мама не отвечает. Боюсь, не случилось ли чего. А я сейчас далеко. Можешь послать к ней кого-нибудь из своих?
– Мама… мама – это святое. Где она, в Москве?
– Нет. Мама у меня… в Тульской области.
– О как! Есть у меня там сослуживец. Скинь адрес. Отправим наряд.
– Спасибо, милый! С меня подарок!
– Знаю я твои подарки. Потом всю жизнь не рассчитаешься. Жди звонка!
В профессии Кристины были свои плюсы. Точнее, вся профессия была одним сплошным плюсом. Кроме одного… Говорить о ней никому было нельзя. Иначе не попадешь в то общество, которое так манит и привлекает…
Восторженные крики и шум в пентхаусе отвлекли Кристину от ее философских размышлений. Чуть приоткрыв дверь в холл с веранды, Кристина увидела причину веселья – очумевшая от угара вечеринки Настя носилась между участниками вакханалии с подносом в руках и совала всем по таблетке какого-то препарата.
– «Веселая Молли»! Всем «Веселую Молли»! – Бешеный энергетический заряд, который умела выдавать Настя, заводил занимавших пространство пентхауса мужчин и женщин.
Официантки активнее подливали шампанское, танцовщицы сильнее извивались, девушки быстрее двигались, клиенты с большим удовольствием расставались с деньгами.
Не радовалась только Кристина. Наркотики были категорически запрещены на ее вечеринках. Даже легкие. В сочетании с безудержным потреблением алкоголя и несметным количеством виагры они приводили к коллапсу сердечно-сосудистой системы у многих богатых старичков. Но Джонни… он был другого мнения. Наркотики развязывали самые тугие кошельки. И он не мог от этого отказаться. Жадность – это то, что губит всех!
Кристина быстро сделала несколько шагов в центр зала и перехватила парящую в дыму кальянов и диско-установок Настю.
– Оставь поднос на кухне! Настя, остановись!
– Почему? Всем нравится, Крис! Отвали!
– Блин, Настя… делай, что я говорю! – Кристина раздражалась все больше.
– С чего бы это?! Крис, расслабься! Ты завтра последний день! Дай нам жить!
Настя почти вырвала свою руку. Точнее, ее просто утащил в сторону какой-то бородатый тип с бешеными глазами.
Последний день…
Когда он закончится?!
У Кристины зазвонил телефон. Российский номер. Но не мамин.
– Да!
– Доброй ночи! Вас Кристина зовут? – Усталый и безразличный голос старался быть относительно вежливым.
– Д-да, да. Вы полицейский?
– Передаю трубку. – Мужчина на том конце трубки как будто не слышал собеседницы.
– Алло, алло! – Кристина снова выбежала на балкон, чтобы услышать голос в трубке. – Так вы полицейский?
– Какой полицейский?! – Уже другой мужской голос, еще более усталый, говорил с ней менее вежливо, но почти интеллигентно. – Нет, я врач! Мы подъехали одновременно с нарядом. Соседи вызвали. Вашей маме плохо. Подозрение на инсульт.
– Что?! Что вы сказали? Я не расслышала!
– Вашу маму грузят в карету «Скорой помощи». Мы везем ее в больницу.
– В какую? Вы… она, она может говорить? Дайте ей трубку, пожалуйста! – Кристина была почти в панике. Голос в трубке доносился до нее, как эхо катастрофы из какого-то другого мира.
– С вами хотят поговорить. – Это был, видимо, тот же врач.
– Кто? – слабый и обреченный голос мамы был сейчас каким-то чужим.
– Говорят, ваша дочь.
– У меня нет… дочери.
Все вокруг стало красным. У Кристины так бывало. В моменты панических атак – результат психогенного заболевания. Все дело в крови… той крови на диване…
– Мама, мамочка, нет! Мама, возьми трубку! Поговори со мной, мамочка!
– Послушайте, ваша мать… Гражданка Спицина, не знаю, кем она вам приходится, потеряла сознание! Быстро отъезжаем. У нас всего минут пятнадцать!
Последние слова врач кричал уже кому-то в сторону. В телефоне наступила тишина… весь мир погрузился в вакуум.
Кристина подняла глаза, пытаясь осознать, с ней ли все это произошло. Где она? Там же, где была все эти годы! В своем маленьком испуганном мире, откуда хотелось вырваться на простор большой и яркой жизни!
Кто-то за ней все время смотрит, все время следит… Всегда!
Дома. В маленьком поселке под Тулой. Там мама.
В Тамбове. В кабинете с холодным кожаным диваном. Там танцовщица.
В Москве. Во всяких красивых и одновременно страшных местах. Там Он!
И здесь… кто-то был здесь!
На балконе отеля сбоку загорелся маленький огонек. Кто-то закурил. И выдал себя. В полной темноте южной ночи маленькая красная точка с переливающимися оттенками сгорающего на кончике кислорода была ярким световым пятном.
Это был мужчина. Кристина гордилась своим зрением – как-то, еще в школе, ей сказали, что оно у нее составляет двести процентов. Что это значило, Кристина не понимала, но запомнила навсегда.
Она не знала этого мужчину. Могла уверенно об этом сказать. Но почему он за ней следит?
Следит? Разве? Почему ей постоянно кажется, что за ней кто-то следит? Почему она всегда от кого-то бежит и скрывается, ждет чего-то опасного и плохого?
Это простой постоялец соседнего отеля. Он вышел покурить и увидел на соседнем балконе эффектную красивую женщину в белом вызывающем костюме, на высоких каблуках и в большом парике блонди. Поразился ее эффектной и вызывающей красоте и замер, нервно закурив. Вот и все!
Конечно, это случайный наблюдатель. Никто за ней не следит!