«Если», 2005 № 01
Шрифт:
— Не знаю. Раньше их не было. Я имею в виду, что с Земли их нельзя разглядеть в телескопы.
— Но они, похоже, прорублены во льду, уж больно правильная форма.
— Возможно, это просто система трещин…
— Разуй глаза, Эдуардович! Рвы выглядят как искусственные каналы! Неужели будешь спорить?
— Не буду.
— Надо садиться, командир! — Абдулов оглянулся на бортинженера: — Миша, мы сможем нырнуть на дно атмосферы Харона?
— Хоть сто порций! — ответил жизнерадостный Миша Жуков: рот до ушей, нос пуговкой, азартные желтые глаза. — Машина работает как часы. Генератор, правда,
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что генератор может гавкнуться в любой момент, — буркнул Денис. — Так, Михаил Батькович?
— Ага, — с той же жизнерадостностью ответил бортинженер.
— Ни фига себе! В таком случае нам домой бы как-нибудь добраться, а не приплутониваться.
— Вот и я думаю…
— Сначала надо найти «Калифорнию», — мрачно сказал Денис. — Пока не найдем, на возвращение и не надейтесь.
— Да я что, как скажете…
— Есть! — внезапно воскликнул Глинич. Для обычно меланхолически настроенного планетолога такой взрыв эмоций был в диковину. — Вижу!
— Что ты там увидел? — посмотрели на него все.
— Металл! Локатор засек на поверхности Плутона металлический объект!
— Ну и что? — пожал плечами Абдулов.
— «Калифорния»? — мгновенно отреагировал Денис.
— Масса большая, может быть, и «Калифорния».
— Или большой железный метеорит, — возразил Абдулов.
— Сейчас Батя проверит параметры и даст заключение.
Батей все они называли бортовой компьютер.
Денис от волнения дернул рукой, всплыл над креслом: он не был пристегнут страховочным ремнем, а в кабине царила невесомость.
— Давай быстрей!
— Батя и так трудится вовсю.
— Засек координаты района?
— Обижаешь, командир, не промахнемся. На следующем витке покажу это место. Помните, мы зафиксировали самый большой паровой фонтан на экваторе? Это примерно в том районе. Потерпите двадцать минут.
В рубке «Амура» наступила тишина.
Денис и Абдулов не сводили с экранов глаз.
Миша Жуков порхал по кабине, как бабочка, то исчезая в люке, ведущем в соседний, приборно-агрегатный отсек, то появляясь вновь. Он работал с бортовой аппаратурой, контролирующей состояние систем и узлов корабля, поэтому не мог отвлекаться на созерцание космических панорам, однако иногда приклеивался к обзорным экранам, чтобы бросить заинтересованный взгляд на двойную планету, скрывающую под туманной воздушно-паровой оболочкой неведомые тайны.
Двадцать минут — именно столько требовалось «Амуру» на один виток вокруг Плутона на заданной высоте — истекли.
— Вот, смотрите, — Глинич подвел крестик курсора к вихревому облачному образованию на белом фоне атмосферы. — Даю обработку локационного поля.
Картина на главном обзорном экране изменилась.
Туманный слой стал почти прозрачным, позеленел, и сквозь него проявился необычный ландшафт — скопище гигантских снежинок размером с земной стадион, соединяющихся в удивительной красоты «снежную корочку». А в центре одной из «снежинок» торчало овальное черное пятнышко, похожее на арбузное семечко.
— «Калифорния»? — проговорил Денис пересохшими губами.
— Если это американцы, почему они не отвечают
— Не знаю… но это они! Будем садиться! Все по местам, начинаем подготовку. Радио на базу: нашли шаттл, на вызовы не отвечает, идем на Плутон.
«Амур» уперся в пространство, замедляя скорость…
Белесая бездна без конца и края, ни одного ориентира не видно, сплошной туман, кое-где распадающийся на клочки и струи, расступавшийся пузырем и тут же расползающийся пеленой.
Лед под ногами, то бугристый и волнистый, как стиральная доска, серый, запыленный, с вкраплениями мелких и крупных булыжников, то удивительно белый, ровный и гладкий, как каток.
И странные звуки, то и дело прилетающие из тумана: серии гулов и отголосков разного тембра, щелчки, свист, скрежет, бульканье, шипение пара, удары, сотрясающие почву, вызывающие недолгое глухое эхо.
Они стояли втроем — Миша Жуков остался на борту — на синеватой пластине льда и озирались по сторонам, жадно всматриваясь в туман и вслушиваясь в долетавшие со всех сторон звуки. Молчали, ожидая появления из тумана неких чудовищ, издающих рев и гул. Но шумы продолжали доноситься отовсюду, а чудовищ все не было, вокруг завивались спиралями белесые струи тумана и ничего кроме.
— Парилка… — пробормотал Абдулов.
Никто ему не возразил. Атмосфера Плутона и в самом деле на восемьдесят процентов состояла из водяного пара, хотя при этом температура приповерхностного слоя этого, с позволения сказать, воздуха не превышала минус двенадцати градусов по Цельсию.
«Амур» не подвел.
Посадка прошла удачно, несмотря на переживания бортинженера и опасения экипажа по поводу «ныряния в омут с непредсказуемыми последствиями». Корабль вел себя практически идеально, совсем не так, как те ракетные корабли, которыми командовал Молодцов до этого полета.
Сели они примерно в десяти километрах от «снежинки», в центре которой разместился американский шаттл, до сих пор не подающий признаков жизни. В том смысле, что он не отвечал на радиозапросы, хотя, судя по тепловому излучению и электромагнитному фону, был в исправном состоянии. Единственное, что настораживало: по анализу Бати выходило, что весь он покрыт сверху тонкой корочкой льда и изморози. А такое могло случиться лишь в одном случае: если на его борту не было людей, которые должны были контролировать состояние шаттла и включать время от времени системы внешней очистки корабля.
— Как там погода? — прилетел по рации голос Миши Жукова.
— Нормально, — очнулся Денис, — отправляемся в путь. Будь повнимательнее, если произойдет что-то непредвиденное, ори благим матом.
— Можно и просто матом, — добавил Абдулов со смешком. — Мы поймем.
— Идем уступом, — сказал Денис, унимая поднявшееся в душе волнение. — Первым я, замыкающим ты, Слава. Не забывай оглядываться. Мало ли что или кто появится. Вдруг здесь водятся злые крокодилы.
— Вряд ли, — меланхолично заметил Феликс Эдуардович Глинич, поглядывающий на экранчик органайзера, который поддерживал связь с исследовательским комплексом корабля. — Батя ничего опасного не видит в радиусе десяти километров. Докладывает о гейзерах и каких-то стенах.