«Если», 2012 № 12
Шрифт:
Он положил ногу на ногу и расслабленно откинулся на стуле, в то время как отставшие заходили и подыскивали себе местечко. Последней вошла высокая, очень привлекательная женщина. Штюкельберг поднялся и предложил ей место; она села.
Берг знал эту женщину. Настоящая красавица, высокая, стройная, с черными волосами и яркими губами, одетая в подчеркнуто деловое платье с плечиками и манишкой. Он задался вопросом, не спрятан ли среди всей этой материи пистолет.
За последние два года он видел ее несколько раз при различных обстоятельствах. В этом он был уверен, на подобное у него был нюх. В 1941 году она сидела в первом ряду ложи, сразу за домашней скамейкой запасных на «Комиски»: тем июньским воскресеньем «Уайт Сокс» сражались с «Брауне». Народу было не так уж много, «Сокс»
6
Намек на американского фантаста Александра К.Ирвина (род. 1969), перу которого принадлежит рассказ «Агент-провокатор» (2002) о Моррисе Берге.
Во второй раз, годом позже, он находился в Лондоне, в гостинице «Кларидж», уже работая в миссии «Алсос» [7] . Она сидела в фойе и читала «Таймс», и когда он проходил мимо, опустила газету и понимающе улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, однако опаздывал на встречу с Карвелли, с которым нужно было обговорить последние детали относительно Италии и Ферми, и потому времени у него хватило лишь на поклон. Она кивнула в ответ, продолжая улыбаться. Через час, когда он уходил, в фойе ее уже не было.
7
Миссия «Алсос» — операция, проводившаяся американскими спецслужбами в период Второй мировой войны, в 1942–1945 годах, с целью сбора информации о тайном немецком ядерном проекте.
В следующий раз, в Париже, всего лишь пару месяцев спустя, он стоял вечером на мосту Пон-Нёф, облокотившись на перила и наблюдая за проплывавшей внизу по Сене баржей, как вдруг почувствовал дружескую руку на плече и услышал, как она говорит: «Бонжур, мсье Берг». Он обернулся, сбитый с толку тем, что совершенно не замечал ее, пока она не прикоснулась к нему, но она уже отошла и, полуобернувшись, помахала ему рукой. А он ожидал связника и не мог двинуться с места, так что ему оставалось лишь наблюдать, как она уходит прочь. На какое-то мгновение он почувствовал, что голова у него идет кругом, а к горлу подступает тошнота. Когда его отпустило, он вновь повернулся к Сене: та самая баржа, на которую он смотрел, непонятно каким образом оказалась выше по течению и у него на глазах снова заплывала под мост. Объяснений произошедшему не было, и Берг побоялся рассказывать кому-либо об этом случае — его наверняка под предлогом нервного срыва вернули бы домой, а этого не хотелось.
В последний раз, шесть месяцев назад в Риме, они с Ферми сидели на открытой террасе ресторана «Траттория Монти» на Виа-ди-Сан-Вито и обсуждали, какой была Италия при Муссолини до его убийства в 1938 году [8] . Над ними пропыхтел сторожевой дирижабль, проворный маленький «Энзо». В восьмидесяти километрах к северу проходила Латеранская линия [9] , за которой располагались немцы — много немцев. Здесь, в Риме, однако, сияло солнце, и Италия снова была итальянской.
8
В авторском мире покушение на Муссолини, устроенное словенской антифашистской группой в 1938 г. в Капоретто, оказалось успешным.
9
Аллюзия
Когда она проходила мимо, Энрико разглагольствовал:
— Да, Мо, нашей была вся Италия, но уж больно высока оказалась цена. Повсюду шпионы, — («Как будто сейчас их нет», — мелькнула мысль у Берга), — и каждый боялся за свою бессмертную душу. — Энрико улыбнулся. — После успешного переворота мы все надеялись, что кошмар закончился, но, конечно же, все не так просто.
В подобном наряде не заметить ее было просто невозможно: синие шорты, белая блузка с синим шарфиком, да еще матросская бескозырка. Волосы у нее стали рыжими, к тому же она почему-то казалась выше. И она была потрясающа.
Энрико, повернувшись посмотреть на нее, только и сказал:
— Buongiorno [10] .
Она ответила ему тем же, а потом взглянула на Берга, улыбнулась и бросила:
— Чао, сеньор Берг. — И ушла.
Он подмигнул Энрико, встал из-за столика и поспешил за ней. Он нагнал ее у фонтана Треви и схватил за руку, чтобы наконец-то поговорить и узнать, какого черта все это значит. Однако тут же споткнулся, упал на колени и несколько мгновений ощущал тошноту. Когда же его отпустило, он поднял взгляд и увидел, что женщина исчезла. Как и фонтан Треви. Берг находился подле садов Оппийского холма, а в нескольких кварталах отсюда виднелся Колизей.
10
Добрый день (итал.).
Вот же черт… Он потряс головой и двинулся назад к Энрико. Хорошо хоть ресторан недалеко.
Поэтому-то Берг и не удивился, увидев ее здесь, хотя она и представляла собой осложнение, а этого он не любил. Здесь у него задание, опасная работа, и коли она объявлялась в Чикаго, Лондоне, Париже и Риме, а теперь еще и здесь, то каким-то образом замешана во всем деле. С какой вот только стороны? С этой? С той? С какой-нибудь третьей? Этого он не знал. И это ему не нравилось. Ему оставалось только задаваться вопросом, почему он не обсудил ее с Джоном Шахином, своим куратором.
Он сменил позу, опустив закинутую ногу на пол. Почувствовал неприятное натяжение лейкопластыря, накрепко удерживавшего маленькую «беретту». Ладно, сейчас он не мог ничего предпринять. У него задание.
Дверь сбоку снова отворилась, и в зал вошел Вернер Гейзенберг. Послышались жидкие аплодисменты собравшихся ученых. Как же можно приветствовать коллегу и друга, да к тому же одного из величайших умов планеты, который, хоть и гений, но сотрудничает с нацистами? Гейзенберг отвечал за Uranverein, «Урановый клуб», то есть программу Гитлера по атомной бомбе.
Но это к делу не относилось — по крайней мере для всех, кроме Берга, — и потому, когда Пауль Шеррер поднялся на подиум, чтобы представить Гейзенберга, Берг откинулся на спинку стула и напустил на себя спокойный и расслабленный вид. Настало время слушать. Очень внимательно.
15 сентября 1943 года
Провальный сезон подходил к концу. Мо Берг вновь играл на первой базе и заработал ноль из пяти возможных, а «Сокс» проиграли «Янки». Вклад Берга в унижение сводился к трем аутам и ошибке с прокатившимся мячом.
После игры воздух в раздевалке был насыщен сигарным дымом, ворчанием и запахом пива «Монарх» для утопления всевозможных скорбей. Расстроенный Мо сидел на складном стуле перед открытым шкафчиком. Он был погружен в размышления о том, что ноль из пяти за игру может сделать с душой, сезоном и карьерой, когда тебе идет уже четвертый десяток, и вдруг услышал, как кто-то откашливается у него за спиной. Чертовы репортеры.
Он обернулся, но вместо ожидаемого мятого старого костюма и потрепанной шляпы перед ним предстал мужчина, облаченный в брюки с отутюженными стрелками, жилет, дорогой пиджак и галстук-бабочку. Без шляпы, в очках и с дымящейся сигаретой «кэмел».