Если бросить камень вверх
Шрифт:
– Чего они меня не выписывают? Скажи им! Тут уже Василий Степанович ходил.
Была такая вода, добывалась из скважины рядом с городом Рогашка Слатина, в Словении.
– Они сначала из тебя все нужные органы вырежут, а потом отпустят.
Выливал Сенька воду у себя, скорее всего в Кубань.
– Э! Какие органы?
– Все, кроме желудка. Желудок порчен бигмагами. Ну и мозги вряд ли возьмут.
– А что мозги? – волновался Сенька.
Кубань текла со склонов Эльбруса и впадала в Азовское
– Кипят твои мозги! – Ничего, в следующий раз не будет деньги на фаст-фуд спускать.
Азовское море цепочкой проливов соединялось с Атлантическим океаном. Керченский пролив – Черное море – пролив Босфор – Мраморное море – пролив Дарданеллы – Эгейское море – Средиземное море – Гибралтарский пролив – Атлантический океан. Вода из скважины в Словении отправилась в такое путешествие. Даже голова закружилась. Это какой же результат будет? Сотрутся пятна на солнце? И кстати, «донат» с английского переводится как «жертвовать». Теперь точно все получится.
– Болей дальше, жди визита инопланетян!
– Каких?
– Зеленых. Как та вода, что ты вылил.
Саша упала на кровать.
Потолок был бел. Хорошо, что в комнату сажа не забралась.
Все воскресенье мама никуда не ходила. Пела у себя в комнате песни, чертила, пила кофе. Зато исчез папа. Может, бабушка права? И у них семья неандертальцев? И видят они этот мир не так, как все.
В понедельник утром Эдик встретил ее около школы. Где еще можно встретить человека, с которым учишься в одном классе? Только здесь. На глазах у всех.
Он ничего не говорил. Стоял и улыбался. Противная такая улыбочка. Лицо спокойное. Отлично понимает, что все получилось.
– Галич! Иди в баню! – за несколько шагов начала Саша.
– Месяц! За тобой должок!
– Счастливые долги прощают.
– Прощать – это не ко мне.
Саша остановилась. Можно сбежать. Сумку на другое плечо перекинуть и – домой. Рвануть через парк, через забор, на улицу, затеряться во дворах. Когда-то она легко перелезала через забор. Интересно, как сейчас. И прийти на второй урок. Или опоздать на первый?
– Я Варчук предупреждал.
– Вот с ней и целуйся.
Эдик хохотнул. Демонстративно так, еще всем телом дернулся.
Саша сделала шаг к крыльцу. Эдик сделал шаг навстречу, не пуская ее.
– Не буду я с тобой целоваться!
– Выходит, ты соврала.
– Пошутила.
– У меня с чувством юмора плохо.
Шаг. И такой же шаг навстречу. Еще по шагу, и они столкнутся.
– Если узнает Ариана?
– Она знает. Думаешь, наши не постарались?
– И что?
– Рыдает в подушку.
– Я думала, говорит: «Хорошо».
Лицо мгновенно преобразилось. Улыбка – уже не улыбка, а злая усмешка.
– Ну что, так и будем здесь стоять? Это же дело чести. Вы просили, я сделал.
– Но вы же подружились!
– Это неважно. Уговор дороже денег.
– Я не хочу.
Лицо Эдика расслабилось, нижняя губа чуть выпятилась. И чего она за ним так внимательно наблюдает? Портрет хочет написать?
Сзади шум, топот. «Я первый! Я!» Саша скакнула в сторону и побежала к крыльцу.
– Саша! Саша! Не беги так быстро! – раскатисто крикнул литератор.
В раздевалке Светка, смотрит мимо.
– Ну, слушай! Тебя никто за язык не тянул. Сама предложила.
– Я не помню.
– Ну, как же! «Бедную Лизу» обсуждали, помнишь?
– Ну да.
– Еще Зара с твоим Велесом на первой парте сидела.
– Он не мой. Сидела.
– И все смеялись, что она толстая.
– Смеялись.
– Вот видишь! Все помнишь, а говоришь, не обещала! Так не бывает, подруга.
От Светки хотелось отвязаться. Всю эту историю выкинуть из головы. Потому что были другие дела. Важнее. Велес сказал, что сегодня после школы придет его мама, и просил Сашу не убегать, а помочь отбиться от врагов.
И она честно сидела в углу зимнего сада, около раздевалки, старательно сливаясь с зеленью фикуса. После седьмого урока народ отшумел, вешалки заметно поредели.
– Так что с долгом?
У фикуса был широкий горшок. Невысокий, но очень широкий. Одним махом не перепрыгнешь. Сзади окно. Справа высокая решетка раздевалки. Не до потолка, можно перелезть.
Представила, как на глазах Эдика карабкается, срываясь и падая, на решетку. И отказалась от этой мысли.
Снова покосилась на горшок.
Галич бухнулся на лавку, прижимая к решетке.
– Отвали! – Саша уперлась руками ему в грудь.
Руки сразу потеряли опору, потому что Эдик успел отклониться. Щеки что-то коснулось. Саша зажмурилась. От этого мир ухнул в каменный мешок, без звуков, без света, без ощущений.
– Это что такое? – грохотнуло между каменных стен.
Саша почувствовала, что рядом с ней уже никого нет, сквозняк холодом мазнул по влажным губам. Она распахнула глаза.
У раздевалки стояла завуч. По правую руку мама Велеса. Тьма проглядывался сквозь ажурную решетку. Хитрый взгляд Эдика. Растянутые в улыбке губы были влажными. И каким-то отдаленным эхом собственные губы напомнили, что их касались.
Саша вскочила на ноги и попыталась перепрыгнуть через фикус. Ногой наступила на край цветочного горшка. Хотела оттолкнуться, перебраться через препятствие и убежать.
А ведь знала, что не получится!
Нога вместе с краем горшка провалилась. Навстречу Саше ринулся ствол тропического растения. Он утянул ее за собой. Край горшка больно ударил по коленям. Посыпалась земля.