"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.

Романенко Константин Константинович

Практически признавая это, президент Д. А. Медведев в 2010 году так прокомментировал проблему: «Коррупция есть в любой стране. Коррупция была и в царское время, а также существовала и в советские времена, хотя была более латентной по вполне понятным причинам. И, конечно, коррупция расцвела махровым цветом после перехода России к современному состоянию устройства экономики и политической системы».

Действительно, скрытая коррупция, когда должностное лицо могло распоряжаться не принадлежащими ему ресурсами, существовала и в 30-е годы. Однако в СССР особенность коррумпированности состояла не столько в ее скрытости, сколько в особенностях форм проявления. Главным образом она

выражалась не в даче и получении взяток, а во внеплановом предоставление государственных средств и ресурсов, но, еще чаще, - в форме чиновнической клановости и взаимном покровительстве. В продвижении «своих людей» на служебные должности, позволяющие получать более высокие оклады, персональ­ные дачи, служебные машины, награды, премии и другие привилегии.

Как свидетельствует мировой опыт, при определенных условиях такая форма коррупции способна обусловить «перехват власти узкой группой элиты, обычно военны­ми». «Такие события происходят в виде реакции на слабость и разложение власти, не способной справляться ни с текущими задачами, ни с кризисными ситуациями».

Наиболее реально возможность смены власти в СССР существовала до завершения коллективизации. Когда фактически в стране еще не было социалистического строя, в том понимании состояния экономики, который сложился после реформирования деревни. Можно сказать, что до этого момента страна жила в условиях «ручного» управления. Когда при отсутствии стабильности все решения, принимаемые ЦК и правительством, приходилось корректировать «на ходу», в зависимости от ситуации, складывающейся в стране и за ее рубежами.

Практически все управление осуществлялось исключительно посредством директив, направляемых ЦК партийному руководству на местах. Но там правили не за­коны, а сложившиеся партийные кланы, живущие по принципам своих представлений о пределах применения властных полномочий. Впрочем, в этот переходный период, когда в стране не было экономической стабильности, иного способа управления и не существовало.

Лишь после того, когда, не только средства производства в промышленности, но и земля стали собственно­стью народа и у Вождя появились основания заявить о завершении строительства фундамента социалистического государства, появилась возможность приступить к реформированию правовой системы. К слову сказать, что с момента развала Советского государства современная Россия до сих пор тоже живет в условиях «ручного» управления. И если Ельцин подписывал многочисленные «указы», то новый действующий президент дает чиновникам «поручения».

Конечно, Сталин прекрасно понимал, что несовершенной была и существовавшая правоохранительная система, но до принятия новой Советской Конституции 1936 года она и не могла быть иной. Для этого потребовался не только новый Основной закон государства, но и корен­ное реформирование всей правоохранительной системы. А это было невозможно осуществить в одночасье. Требовался переходный период, позволяющий преобразовать всю надстройку государства.

Поэтому, когда 20 июня 1933 году была создана Прокуратура СССР, основной ее задачей стало — укрепление законности и охрана общественной собственности на всей территории Союза ССР. Согласно «Положению о прокуратуре СССР», утвержденному постановлением ЦИК и СНК СССР от 17 декабря 1933 года, ее возглавлял Прокурор СССР, назначаемый Центральным Исполнительным Комитетом. Он имел совещательный голос в заседаниях

Президиума ЦИК СССР, СНК СССР и Совете труда и обороны. Он наделялся правом законодательной инициативы, правом опротестовывать постановления Пленума Верховного суда СССР в Президиум ЦИК СССР. Одно­временно Прокурор должен был непосредственно осуществлять «надзор за законностью и правильностью действий О ГПУ». Первым Прокурором СССР был назначен И. А. Акулов, а его заместителем стал А .Я. Вышинский, но с 3 марта 1935 года именно он и возглавил Прокуратуру.

Следующим шагом правоохранительной реформы стало образование в 1934 году общесоюзного Наркомата внутренних дел, в который были включены ОГПУ и Главное управление милиции.

Позднее ОГПУ преобразу­ется в Главное управление госбезопасности, на которое были возложены функции внешней разведки, контрразведки и госбезопасности, а также руководство особыми отделами в армии.

На НКВД возлагалось обеспечение порядка и госбезопасности, охрана общественной собственности, запись актов гражданского состояния, пограничная охрана. В ведении этого ведомства вошли управление шоссейными и грунтовыми дорогами, картография, управление мер и весов, переселенческое и архивное дело.

До 30-х годов места заключения были в ведении рес­публиканских НКВД, но с созданием Главного управления лагерей (ГУЛАГа) НКВД стал распорядителем всех категорий заключенных колоний, лагерей и «спецпоселенцев». Однако привлечение заключенных к трудовой деятельности не давало того эффекта, о котором десятилетиями натруженно писали антисталинисты, — так, в 1937 году НКВД освоил лишь 6% всех средств на капитальное строительство. В 1936 году в системе НКВД был образован и новый вид мест заключения — тюрьмы для особо опасных преступников, а 28 ноября был создан тюремный отдел, и его начальником стал Яков Вейншток,

Следует подчеркнуть, что до 1937 года в стране не только не было стройной юридическо-правовой системы, но и во всех ее структурах катастрофически нехватало профессионально подготовленных кадров. Поэтому основные судебные функции фактически исполняли полуграмотные сотрудники ОГПУ, осуществлявшие рассмотрение дел подсудимых «тройками», и, только в 1932 году им было запрещено приговаривать осужденных к высшей мере наказания — это стало прерогативой судебной коллегии ОГПУ. Но в 1934 году была упразднена и она, и теперь, по окончании следствия, все дела должны были на­правляться в суд.

Но профессиональных специалистов недоставало и в судах. Поэтому при наркоме внутренних дел СССР было сформировано Особое совещание, в состав которого входил Прокурор СССР или его заместитель. Однако и этот административный орган наделялся более ограниченными судебными полномочиями, чем имела ранее судебная коллегия. Ему предоставлялось право применять в административном порядке только высылку, ссылку, заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5 лет и высылку за пределы Союза ССР.

Причем разработанное Положение об Особом совещании при НКВД не было изобретением советской юриспруденции. Оно почти дословно повторяло Положение об Особом совещании при МВД Российской империи 1881 года. Конечно, можно посетовать на несовершенство и даже упрощенность правовой системы описываемого периода. Но откуда ей было взяться, если спустя десятилетия в современной России нет ни идеальных законов, ни безупречно справедливой и эффективной правоохра­нительной системы!

Однако обратим внимание на детерминированность ее реформирования Сталиным. Оно шло параллельно с подготовкой новой Конституции. И с ее принятием 5 декабря 1936 года уже 8-го числа СНК СССР утвердил Положение о Наркомате юстиции СССР. В числе задач, возлагаемых на НКЮ, были следующие:

«Наблюдать за применением судами Положения о судоустройстве, Уголовного, Гражданского и процессуальных кодексов; руководить организацией судебной сис­темы, организацией выборов суде на всей территории Союза ССР; осуществлять «ревизию и инструктирование судебных учреждений». Кроме того, Наркомату юстиции была поручена «организация и руководство военными трибуналами и транспортными судами».

Но коренное изменение судебной системы произошло в августе 1938 года, когда был принят закон «О судоустройстве СССР, союзных и автономных республик», а к 39-му году вся судебная система государства была приведенная в соответствие с новым административным делением страны. Так, народный суд (в районах) рассматривал большую часть уголовных и гражданских дел. Областные, краевые, окружные суды, суды автономных областей и Верховные суды автономных республик — рассматривали уголовные и гражданские дела, отнесенные к их подсудности, а также кассационные жалобы и протесты на приговоры и решения нарсудов.