Если бы не ты
Шрифт:
– У тебя отвратительное гнездо на голове, Катя, но подруга ты хорошая. Я отвезу ее домой, не переживай.
Сажусь за руль, завожу двигатель и мы улетаем их этого проклятого клуба.
К ее дому мы подъезжаем минут через десять. Ксюша все так же в отключке. Ощущение, что просто беспокойно спит. На секунду приходит в себя и опять проваливается. Понимаю, что надо отнести ее домой. Сдать Мироновым. Но не могу. Сижу и, как идиот, смотрю на нее.
Тишину нарушает звонок моего мобильного. Даня. На часах начало первого.
– Слушаю, - стараюсь говорить тихо, чтобы не потревожить Ксюшу.
– Черный, я нашел. Я все нашел. Представляешь никогда не существовало никакой Соболевой Ксении Максимовны и никакой Мироновой Ксении Геннадьевны. Их просто не было. Ни у Миронова, ни у Соболева вообще никогда не было дочерей!
– Тогда кто она?- задаю вопрос Дане, а сам смотрю на девчонку. Здесь и сейчас я не уверен, что хочу знать правду.
– Романовская Ксения Николаевна, - не без гордости отвечает Даня.
– И что это значит?- я, правда, не понимаю. Фамилия мне совершенно ни о чем не говорит.
– Романовская - девичья фамилия ее матери, ныне Соболевой Екатерины Михайловны, - то, что Екатерина Соболева ее мать, я понял и без Дани, и уже давно.- Но самое интересное ты пропустил мимо ушей, Черный!
– И что же я пропустил?
– Ее отчество! Она Николаевна.
– И что ?
– А если не догоняешь, спроси своего батю: кто такая Романовская Екатерина и почему ее дочь Николаевна.
– Горский?
– Тимур, доказательств у меня нет. Официально у Горского детей никогда не было. Но если только предположить, что Ксения его дочь? Согласись, все сразу встает на свои места.
Смотрю на Ксюшу. Беззащитная, полностью в моей власти. Дочь Коли Горского. Его слабое звено. Но только ли его?
С визгом шин машина срывается с места. Сегодня Горскую Ксению Николаевну ждет новый дом.
*******
Продолжение в понедельник...
39. Наедине
Голова разрывалась. Ощущение , что внутри работала дрель.
Через силу открыла глаза. Темно. Судя по всему была еще ночь. Совершенно не помнила, как добралась до дома. Ничего не помнила. Последнее - черные глаза Тимура. А дальше? Пустота.
В комнате было темно, лишь тусклая полоска света падала на пол из коридора.
– Почему я не закрыла дверь?- вертелось в голове. Это было так на меня не похоже.
Попыталась встать и поняла, что я все еще в платье.
– Больше не пью! Больше не пью!
– заклинала сама себя.
Встать не могла, все кружилось перед глазами, поэтому села, упираясь руками в матрац. Кровать показалась слишком жесткой и в то же время нежной. Шелковой. Странно. Наверно, Софья Александровна купила новый комплект белья. Чувствовала, что надо собраться с силами и встать, чтобы переодеться и выпить аспирин.
Опустила ноги с кровати и замерла. Кончики пальцев утопали в чем-то невероятно мягком и теплом. Ковер? Но у меня не было ковра! Тогда что это?
Глаза, привыкшие к темноте, стали понемногу различать очертания комнаты. Я точно была не дома. От этой мысли каждая клеточка моего тела начала впадать в оцепенение. Немой крик попытался вырваться наружу: я хотела закричать, но дико боялась привлечь к себе внимание. Где же я была? Попытки хоть что-то вспомнить оставались без результата.
Катя! Со мной была Катя. Если думать логически, я могу быть у нее,- успокаивала себя. Но помогало мало.
Катя жила с матерью в обычной двушке, а здесь одна спальня была метров тридцать. Вряд ли я была у нее. Боже, вот это я влипла! Ну зачем же я пила! Главное, из-за чего? Точнее, кого! Черниговский явно не стоил моих переживаний! Сейчас, как никогда, моя глупая ревность казалась мне мелким и никчемным пустяком.
– Я все еще в платье! В целости и сохранности лежу в уютной кровати. Я одна. Значит самое страшное можно исключить, - рассуждала шепотом, прислушиваясь к своим ощущениям.- Со мной все в порядке, если не считать головной боли!
Тихими, маленькими шагами направилась к манящей полоске света и, слегка приоткрыв дверь, выглянула за нее. Моему взору открылся небольшой квадратный коридор , освещенный тусклым светом ночника. Он был выполнен в светлых тонах и имел , помимо выхода, еще две двери. За одной, судя по всему, располагалась ванная комната, что за второй - непонятно, наверно, еще одна комната. Прошмыгнув в коридор, осторожно , почти не дыша, пошла дальше, туда, откуда доносился чей-то тихий, едва уловимый голос.
Несколько шагов привели меня к большой, просторной гостиной с огромными окнами в пол, открывающими потрясающий вид на ночной город. Нереальное, завораживающее зрелище! Потеряв дар речи, замерла от того, что смотрела на город с невероятной высоты. Понятия не имела, какой это этаж, но явно выше двадцатого. При желании можно легко было рассмотреть мой дом, кофейню, универ. С ума сойти! Вот только ощущение полета, невесомости и эйфории неожиданно сменилось диким страхом высоты. Нет, раньше я за собой такого не замечала, но и так высоко еще никогда не поднималась. От нахлынувших чувств я не сразу заметила, что в комнате я была не одна.
У самого окна спиной ко мне, босиком, в одних домашних брюках, стоял молодой мужчина. Одна его рука держала телефон возле уха, а другая лежала на холодном стекле. Он явно был увлечен беседой и совершенно не обращал на меня внимания. А я не могла отвести от него глаз. Его уверенная, немного надменная поза, напряженные мышцы и мощные плечи заставили меня застыть на месте. А еще тату. Та самая. От шеи до запястья правой руки растянулся витиеватый узор, который раньше я видела лишь обрывками. Черниговский. Сомнений не оставалось. Я была у него. Но что я здесь делала?