Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...
Шрифт:
Он отрицательно покачал головой.
— О господи! — горестно вздохнула женщина.
— А меня, папа? — спросил другой голос.
С другой стороны к кровати подошла девушка с крашеными черными волосами. Мрачный тусклый цвет. И таким же обведены карие глаза. Пирсинг оттягивал нижнюю губу.
— Ты же знаешь, кто я, правда? — продолжала она настаивать.
Габриэль снова отрицательно покачал головой.
— Это Элоди, наша дочь, — сообщила женщина.
Он опять отрицательно покачал головой.
— Да
Мать положила руку на плечо Элоди — ласковый приказ утихомириться.
И обе застыли, молча, словно дожидались чуда.
Габриэль предпочел не участвовать в этой сцене и сделал вид, что заснул.
Он слышал, как они тихонько между собой разговаривали.
— Успокойся, пожалуйста, — просила мать. — Это шок. Он пройдет.
— Пройдет? А ты откуда знаешь?
— Во всяком случае, мы можем только ждать. У нас нет другого выхода.
— Мне ждать нечего, я пошла!
Девчонка ушла, женщина еще какое-то время посидела возле того, кого считала своим мужем. Габриэль слышал, как она потихоньку плачет, но нисколько ей не посочувствовал.
Он хотел, чтобы она как можно скорее ушла и оставила его одного.
Клара открыла глаза и увидела рядом с кроватью Люка. Что он здесь делает? Голова была тяжелой, сознание плыло, и она прикрыла глаза, полагая, что видит сон.
Что за прихоть воображения привела в ее сон приятеля Габриэля? Он же снится ей. Да, он ей снится, если только… Внезапно сердце ее тоскливо сжалось, и она, желая ему помочь, освободить, впустила воспоминания. И будто открыла шлюз: они хлынули беспорядочным потоком, перемешивая обрывки фраз, картины, лица. Заработал адский стробоскоп, торопливо кромсая все подряд.
Клара в ужасе открыла глаза. Открыла не у себя в постели, а в больнице.
И тогда она все поняла.
— Габриэль! — позвала она, но как-то глухо, тускло.
Тоскливое лицо Люка встревожило ее еще больше.
— Где Габриэль? — спросила она.
— В соседней палате, — тихо ответил он.
Значит, он жив! Она успокоилась, но только на секунду. Опечаленное лицо друга говорило совсем другое.
— Как он?
Люка не ответил.
— Скажи, очень тебя прошу!
— Он… Он в коме.
— В коме?
Через несколько секунд Клара уже знала, что такое кома, и поняла, что жизнь Габриэля на волоске.
— Но… Он же выйдет из нее, — пролепетала она.
Люка пожал плечами, затрудняясь ответить.
— Исследования не закончены, нужно подождать.
Люка говорил неправду. Клара поняла это по тому, как он отвел взгляд. Она хотела его расспросить подробнее, но перед глазами все поплыло, а внутри стало пусто, будто ее выпили. Она опустила веки, спасаясь от нахлынувшей безнадежности.
Перед ней возникло лицо Габриэля, он улыбался ей огорченно и ласково.
Она хотела позвать его, кинуться в объятия, но все потонуло в навалившейся усталости.
Профессор Атали изучал результаты анализов.
— Гематома селезенки, — сообщил практикант, который принес эти результаты. — Положение пока стабильное, но нельзя исключить кровоизлияния в самое ближайшее время.
— Да, я вижу, — кивнул хирург. — Будем держать ее под наблюдением и, если понадобится, удалим селезенку, чтобы избежать разрыва.
— Да, конечно. Но… хирургическое вмешательство рискованно.
Хирургическое светило посмотрел на юного коллегу с особым вниманием.
— По какой же причине?
Практикант подтолкнул ему карту. Профессор досмотрел результаты анализов до конца.
— Черт! — выругался он.
Положил карту на стол и задумался. Случай этой пациентки был особым. Профессор и сам не знал, почему он был ему небезразличен. Он приучил себя обходиться без лишних чувств, работая с пациентами. Но судьба Клары Астье почему-то его трогала.
— Она знает? — уточнил он.
— Понятия не имею. Она отказывается с нами разговаривать.
День второй
16
Габриэль вынырнул из сна, не сохранив о нем никаких воспоминаний. В глубоком сне нуждалось израненное тело, а его душа, обитательница чужеродной оболочки, не извлекла из него никакой пользы.
Габриэля мучил вопрос, сколько времени прошло после аварии.
Высокий, полный мужчина в мешковатом костюме, войдя к нему в бокс, уселся возле кровати и холодно на него посмотрел.
— Инспектор Панигони, — представился он. — Ваше самочувствие позволяет отвечать на мои вопросы?
Мужчина был мало похож на полицейского. Добродушное круглое лицо, полнота, темные масленые глаза, мягкие движения свидетельствовали о жизнелюбии, почти что располагали к нему, но говорил он жестко.
— Экспертиза установила наличие у вас в крови значительного количества алкоголя. На этом основании, учитывая трагические последствия автокатастрофы, вы находитесь под следствием.
Габриэль принял сообщение с полным спокойствием.
Инспектор ждал ответа, но пострадавший остался безучастным.
— Я советую вам помогать следствию. В противном случае я буду вынужден требовать вашего ареста, как только вы выпишетесь из больницы.
Тюрьма. Угроза подействовала. Оказавшись в тюрьме, он не сможет ничем помочь Кларе.
— Я вас слушаю, — сказал он и удивился голосу, которым говорил: это был голос его убийцы.
— Расскажите мне, как произошло столкновение.
В мозгу Габриэля затеснились картинки — неотчетливые, беспорядочные, лихорадочные.