Если спросишь, где я: Рассказы
Шрифт:
Донна положила руку рядом с моей ногой. Я опустил руку и сжал ее пальцы. Она сжала мои. Затем убрала руку и надавила на зажигалку; прикурив, положила руку обратно.
— Главное, очень не хочется расстраивать Пэтти. Ты понимаешь, что я имею в виду? Мы были командой.
Она поднесла свою сигарету к моим губам:
— Я знаю, ты куришь другие, — сказала она, — но ты попробуй, давай.
Я въехал на парковку у «Офф-Бродвей». Три негра стояли возле старого «крайслера» с треснувшим лобовым стеклом. Просто стояли и потягивали что-то из бутылок. Они оглядели нас. Я вылез из
Я спросил:
— Ты ведь не собираешься переезжать в Портленд?
Мы шли по тротуару, я обнял ее за талию.
— Я ничего не знаю про Портленд. Мне никогда и в голову не приходило, чтобы вдруг туда сорваться.
В передней половине «Офф-Бродвей» находились обычное кафе и бар. Несколько негров сидели за стойкой, и еще несколько расставляли тарелки с едой на столах, покрытых красными клеенками. Мы прошли через помещение кафе в большую заднюю комнату. Там была длинная стойка, кабинки вдоль стены и сцена, где располагались музыканты. Перед сценой было нечто вроде танцпола. Бары и ночные клубы еще работали, поэтому народу было пока немного. Я помог Донне снять пальто. Мы заняли кабинку и положили сигареты на столик. К нам подошла чернокожая официантка, Ханна. Мы обменялись с ней кивками. Она посмотрела на Донну. Я заказал два виски с колой и решил, что все хорошо.
Когда нам принесли напитки, я заплатил, мы сделали по глотку и начали обниматься. Мы обнимались, тискались, гладили друг друга. Донна постоянно останавливалась, откидывалась назад, легонько меня отталкивала, затем хватала меня за запястья. Она смотрела мне в глаза. Затем ее глаза закрывались, и мы снова начинали целоваться. Скоро народу поприбавилось. Мы перестали целоваться, но я по-прежнему обнимал ее. Она положила руку мне на ногу. Двое трубачей-негров и белый барабанщик начали что-то наигрывать. Я подумал, что нам с Донной стоит еще выпить и послушать музыку. А потом уйти и отправиться к ней домой, чтобы довести дело до конца.
Я как раз заказал Ханне еще два коктейля, когда этот черный, Бенни, подошел к нам с еще одним черным, здоровым таким и при полном параде. У здорового были красные глаза, и одет он был в костюм-тройку в тонкую полоску. На нем была розовая рубашка, галстук, пальто, фетровая шляпа — словом, все как полагается.
— Как тут мой друг? — сказал Бенни.
Сказал и протянул мне руку для рукопожатия. Мы с ним иногда разговаривали. Бенни знал, что мне нравится здешняя музыка, и всегда подходил поболтать. Он любил обсуждать Джонни Ходжеса и рассказывать, как он подыгрывал Джонни на саксе. Он любил завернуть что-нибудь вроде: «Когда мы с Джонни выступали в Мейсон-сити…».
— Привет, Бенни, — сказал я.
— Я хочу познакомить вас с Нельсоном, — сказал Бенни. — Он только сегодня вернулся из Вьетнама. Сегодня утром. Он пришел послушать что-нибудь приличное. На всякий случай он даже надел танцевальные туфли. — Бенни посмотрел на Нельсона и кивнул: — Это Нельсон.
Я взглянул на блестящие ботинки Нельсона, затем на самого Нельсона. Казалось, он хочет понять, откуда я. Он изучал меня. Затем криво усмехнулся, обнажив зубы.
— Это Донна, — представил я. — Донна, это Бенни, а это Нельсон. Нельсон, это Донна.
— Привет, девочка, — сказал Нельсон, и Донна ответила: — Привет, Нельсон. Привет, Бенни.
— Можно мы тут у вас присядем, ребята? — спросил Бенни. — Вы как, не против?
— Конечно, нет, — сказал я. Хотя предпочел бы, чтобы они нашли себе другое место.
— Мы не собираемся тут засиживаться, — объяснил я. — Только допьем коктейли, и все.
— Знаю, знаю, приятель, — сказал Бенни. Он сел напротив меня, а Нельсон расположился в глубине кабинки. — Неотложные дела, и еще мало ли куда надо зайти. Да сэр, Бенни знает, — сказал Бенни и подмигнул.
Нельсон посмотрел на сидящую напротив Донну. Потом снял шляпу. И стал вертеть ее в своих ручищах, казалось, он что-то высматривает на полях. Затем освободил на столе место для шляпы. Снова поднял взгляд на Донну. Ухмыльнулся и расправил плечи. Он расправлял их чуть ли не каждые пять минут. Как будто очень устал таскать на себе все эти мускулы.
— Уверен, это твой хороший друг, — сказал Нельсон Донне.
— Очень хороший, — сказала Донна.
Подошла Ханна. Бенни заказал два стакана виски с колой. Ханна ушла, и Нельсон вытащил из-под полы пальто пинту виски.
— Хорошие друзья, — сказал Нельсон. — По-настоящему хорошие друзья. — Он отвинтил крышку на бутылке.
— Осторожно, Нельсон, — предупредил Бенни. — Смотри, чтобы никто не видел. Нельсон только что с самолета из Вьетнама, — пояснил Бенни.
Нельсон поднял бутылку и отхлебнул виски. Завинтил крышку, положил бутылку на стол и накрыл сверху шляпой. — По-настоящему хорошие друзья, — повторил он.
Бенни посмотрел на меня и закатил глаза. Но он и сам тоже был под градусом.
— Мне надо прийти в себя, — сказал мне Бенни. Он опустошил оба стакана, опустил сначала один, потом другой под стол и налил виски. Убрал бутылку в карман пальто, приговаривая:
— Парень, мне месяц не удавалось промочить горло. И вот теперь удалось.
Мы все сидели в кабинке, стаканы перед нами, шляпа Нельсона на столе.
— Ты, — обратился ко мне Нельсон, — у тебя ведь есть кто-то еще, да? Эта красивая женщина, она тебе не жена. Я знаю. Но вы с ней по-настоящему хорошие друзья. Ну что, я прав?
Я отпил немного из стакана, но не почувствовал вкуса виски. Я вообще ничего не почувствовал.
— Все то дерьмо, которое мы по телевизору видим про Вьетнам, это правда? — спросил я.
Красные глаза Нельсона снова остановились на мне. Он объявил:
— Я что хочу сказать, ты знаешь, где твоя жена? Уверен, она сейчас с каким-нибудь франтом, хватает его за соски, держит за руку, пока ты тут радуешься жизни со своей хорошей подругой. Уверен, у нее тоже есть хороший друг.
— Нельсон! — прикрикнул Бенни.
— А я что, я ничего, — ответил тот.
Тогда Бенни сказал:
— Нельсон, давай оставим людей в покое. В другой кабинке есть еще кое-кто — помнишь, я тебе говорил? Нельсон только сегодня утром с самолета, — Бенни вроде как извинялся.