Если свекровь - ведьма
Шрифт:
— Да, — сказала я.
Дмитрий Васильевич кивнул на георгины и сказал:
— Тогда тем более зря.
Мне захотелось избавиться от букета. Может, просто выкинуть его за перила, в кусты?
Но тут входная стеклянная дверь открылась, и из дома вышла женщина — высокая брюнетка лет пятидесяти, в синем шелковом платье в пол, с тяжелым золотым ожерельем на шее и огромными перстнями на пальцах.
— Я пойду пройдусь, покурю, — сказал Мишин папа и быстрым шагом направился прочь по аллее.
Брюнетка, слегка
— Кто это?
— Здравствуй, мам, — сказал Миша, поднимаясь к ней.
— Привет, сын, — она приобняла его и поцеловала в щеку.
Так вот они какие, ведьмы! Женщина как женщина. Наряд, конечно, немного экстравагантный, но мне нравится.
Я тоже поднялась на крыльцо и, улыбнувшись, поздоровалась.
— Мам, — сказал Миша, — это Вика, — и сразу же добавил: — Она из… простых…
— Я заметила, — коротко бросила Далия Георгиевна.
— Но она все знает, — договорил Миша.
Далия поджала губы, ее лицо стало еще более высокомерным и властным. Потом она кивнула на браслет на моем запястье:
— Значит, уже?
— Да, — сказал Миша замирающим голосом.
— А разрешение?
— Бабуля должна была уже…
— Ах, вот оно, значит, что, — процедила Далия Георгиевна. — Это она перебила.
Что перебила? И вообще, о чем это они толкуют? Я протянула Мишиной маме букет:
— Это вам.
Она взяла цветы и выбросила их за перила, как собиралась сделать я. Потом развернулась и зашла в дом. Я даже не успела ничего сказать.
— Извини ее, — примирительно сказал Миша, — она просто немного в шоке.
— Я тоже.
— Ты сама хотела с ними познакомиться.
— Да. — Но я уже начинала жалеть об этом.
— И я ведь предупреждал насчет цветов, — виновато сказал он.
— Да. Но почему она так?
— Потому что не любит имя Георгина, — раздался из-за деревьев голос Дмитрия Васильевича. — Особенно в сочетании с отчеством Георгиевна. — Потом прозвучало совсем тихое бормотание себе под нос: — Хорошо, что я не имею привычки дарить ей букеты.
Да, может быть, Георгина Георгиевна и правда звучит не очень… Но на мой вкус, вполне себе ничего. И потом, не обязательно из-за этого букетами швыряться!
— Она оттает, вот увидишь, — сказал Миша.
— Она поняла по браслету, что ты сделал мне предложение, да?
— Да.
— А что за разрешение?
— На брак с… простыми, — сказал Миша.
— Да? И кто его дает?
Миша слегка запнулся, потом сказал:
— Министерство Магии.
Ответ меня почему-то так ошеломил, что я ничего не сказала. А Миша открыл стеклянную дверь, пропуская меня вперед, и сказал:
— Идем в дом.
Внутри было светло и просторно. Никаких пучков травы, стеклянных банок с зельями и сушеными змеями или хотя бы ступы с метлой я не заметила. Может, они прячут все это в дальних комнатах?
Тут не было и следов колдовства. Мягкий свет солнца беспрепятственно проникал сквозь стеклянные стены. Мебель — современная, как и сам дом, и, похоже, супердизайнерская: серые квадратные пуфы, белый диван, по форме похожий на глыбу льда, стеклянные столики.
На второй этаж вела скромная, со стальными перилами, лестница.
Я никогда не была в таких красивых домах, только в фильмах их видела, да и то в заграничных.
Лучше бы они жили в избушке, но отнеслись ко мне хоть чуточку теплее.
— Почему твой папа огорчился, что моя хромота скоро пройдет?
— А, это, — сказал Миша, — ты извини его. Дело в том, что для ведьмы хромота — это плюс.
— Правда?
— Угу… — кивнул Миша.
— А Стив и Алекс — это твои братья? — смешные имена, будто из мультика Диснея.
— Угу, — сказал Миша. — Первый муж мамы был англичанин. Она училась в Уэльсе, в Институте ведьм.
— А-а, понятно.
— Да, у нас разные отцы… Я отнесу торт на кухню, а ты пока проходи, — он махнул рукой в сторону глыбы льда, — присаживайся… И вообще, будь как дома.
Он ушел. «Будь как дома!» Он, наверное, шутит. Я прошла в глубь гостиной, прислушалась. Откуда-то из дальних помещений слышался голос Миши и мужской бас — наверное, повара.
Далия, видимо, решила не мучить нас своим гостеприимством и скрылась где-то. Ну и хорошо. Если при первой встрече она швыряется букетами, то во вторую, возможно, захочет зафинтилить торт в лицо. А мне неохота снова макияж наносить.
У дивана лежал белый ковер с ворсом чуть не по щиколотку. Напротив было возвышение, вроде эстрады. Там стоял небольшой черный рояль, рядом высился контрабас, а на трех стульях лежали дудки — одна здоровенная, золотая, и две небольшие, черные, с серебряными кнопочками.
Я не умею играть ни на одном музыкальном инструменте, но попробовать мне всегда хотелось. Я поднялась на эстраду и взяла смычок, который валялся на полу около контрабаса.
Вокруг стояла тишина. Многочисленные слуги, о которых говорил Миша, не показывались, как и Далия. Или у слуг сегодня выходной? А может, они пошли на рынок за продуктами к обеду?
В общем, я неуклюже обняла контрабас и провела смычком по струнам.
Более жуткого звука я в жизни своей не слышала. Таким только детей пугать и слабонервных женщин. Можно еще фильмы ужасов озвучивать — изображать скрип двери на чердаке ночью.
Ну, ничего, Москва не сразу строилась. Я стала водить смычком туда-сюда. Но ничего похожего на музыку у меня не получалось. Ах да! Надо же еще прижимать струны пальцами. И как я забыла!
Я прижала струны. Замахнулась смычком. Но тут он выскользнул из моей руки, взлетел в воздух и стеганул меня по заду.