Если ты меня убьешь
Шрифт:
— Не нужен он мне, я хотела побыть с тобой!
— Но…
— Закрой рот и слушай! — резко перебила она. — Мне плевать на все, что ты мне сейчас говорил! Не надо относиться ко мне как к ребенку, мне не пять лет! Я все прекрасно понимаю, я понимаю, что ты такой весь важный и занятой, а я безмозглая студентка, у которой только тусовки на уме. Я понимаю, что ты во мне видишь пустоголовую куклу, которая помешана на своем внешнем виде. Но даже после всего этого я хочу быть с тобой! А ты не можешь набраться мужества и сказать, что
Она дернула свою сумку так, что перевернула стул, на котором она висела. Но даже не вздрогнув от грохота, она снова посмотрела на застывшего Максима и пошла к двери. Она все для себя выяснила, оставаться нет смысла.
И тут он понял, что она собирается уходить.
— Стой! Ты права, я не могу набраться мужества, но не для того, чтобы попрощаться…
Она обернулась. Он уже стоял рядом, взял ее за руку и повернул к себе.
— Останься. У меня все-таки выходной.
Тринадцатая глава
— Рома не опоздал на работу?
Дарина вздрогнула. Впервые за долго время они снова встретились с Андреем у лифта. Он молча вышел из своей квартиры, встал рядом, и это были первые слова за эти две минуты.
— И тебе доброе утро. Так ты знаешь, что он устроился в фитнес-клуб?
— Да, конечно. Он уже три дня там работает, хотя ты должна это знать лучше, — они вошли в лифт, и Андрей нажал на кнопку первого этажа. — Я его с выходных не видел еще.
— И ты не против? — осторожно спросила Дарина. Они невольно коснулись друг друга плечами, девушка немного сдвинулась вбок.
— Почему я должен быть против? Он собрал мозги в кучу и решил стать мужчиной не только в постели.
Галантный в действиях и колкий на язык — именно к такому Андрею она привыкла. Но появилось что-то новое, еле уловимое. Она… стесняется? Робеет? Будто он не просто сосед, а мужчина.
— И тебя не смущает, что он работает помощником тренера? Не по специальности… — она хотела вывести его, получить порцию грязи, чтобы убедиться — между ними ничего не может быть.
— Любая работа хороша. Тебе ли не знать этого, правда? — практически на ухо произнес ей Андрей.
Двери лифта открылись — снова последнее слово за ним. Черт!
— Узнаю старого Андрея, — вдогонку крикнула она. Он застыл — услышал.
— А был новый? — обернулся около входной двери подъезда.
— Знаешь, мне надоела эта игра, — она ненадолго замолчала, пропуская соседа с первого этажа. Но как только тот скрылся за дверью, продолжила. — Да, на минуту я решила, что ты не такой циничный, злой и… жестокий, которым хотел казаться все это время. Но нет, ты именно такой. Ты вымещаешь на мне свою злость, хотя я даже не представляю, что я тебе сделала.
Дарина на самом деле не понимала, почему Андрей выбрал ее подушкой для битья? Почему именно с ней? Все соседи вокруг говорили о воспитанности Ромы, присуждая
— Рома — взрослый парень. Он сам в состоянии решить, хочет он быть со мной или нет, — она воспользовалась тем, что Андрей молчал и слушал. — Ему не шестнадцать, я не сделала ничего преступного. Но я не понимаю! Хоть убей, я не понимаю, почему ты так со мной? Я не была проституткой! Я не продавала свое тело. Да, я была замужем за Волковым! Да, я работала в том борделе. Но ты не имеешь никакого права вот так брать и издеваться надо мной! Ты не имеешь права судить меня!
Дарина сама себя не узнавала. Возвращалась старая Дарина — та, которая могла и в глаз дать, и в ответ легко осадить врага. Она всегда могла постоять за себя. А вот эта мямля, вечно виноватая и амебная Дарина появилась тогда, когда все вокруг стали против нее. Защитная реакция — как еще огородить себя от реальности? Как еще не привлекать внимания, если не стать тихой и невидимой?
Но сейчас она понимала, что ее заметили. Ее вычислили. И дальше быть мямлей нет смысла.
— Хорошо, раз мы поняли друг друга, то…
Она попыталась обойти его и выйти из подъезда, но тут он вдруг схватил ее за локоть, развернул и прижал спиной к двери. Девушка даже ударилась затылком.
— Ай! Что ты…
Он впился губами в нее. Она сначала застыла от неожиданности, потом начала отталкивать, но он продолжать целовать ее губы, впитывая в себя весь ее вкус. Она отталкивала, но в какой-то момент ее руки перестали слушаться и опустились. А он целовал, шумно дыша через нос. Затем он приобнял ее за талию, слегка прижимая к себе. Она выгнула спину навстречу — и ее будто током ударило.
— Отпусти! — крикнула она и со всей силы оттолкнула его.
Он закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание. Она прижала руку к опухшим губам и заплакала. Вся боль, сидящая внутри, вышла наружу. Опять, опять она какая-то игрушка, с которой делают, что вздумается. Могут вот так зажать в подъезде и целовать, а могут сделать что-то похуже.
— Прости, я… это было… умоляю! Прости!
Андрей пробормотал все это, так и не открыв глаза. Потом за долю секунды он прошел мимо нее и вышел на улицу.
Вспышками в голове возникли воспоминания из прошлого: как Олег бьет ее ремнем, засунув грязный носок в рот, как он тащит ее за волосы по всей комнате, как он бьет ее по лицу, ожидая, когда из носа пойдет кровь. Она — существо. С ней никто не считается, ее никто не любит.
Но за что? За что?!
Этот вопрос так и застыл в ее голове, когда она сползла по двери и зарыдав, обхватила голову руками. Снова вернулся страх — страх, что ей могут сделать больно.
Но был ли этот поцелуй больным? Причинил ей боль? Нет! Но бешенные глаза Андрея, ее слабость, его сила — все это вернули ее в прошлое, которое она так хотела забыть.