Если ты осмелишься
Шрифт:
— Уэс, что…
Его тело прижимает меня к полкам, и мое сердце подскакивает к горлу.
— Заткнись нахуй, — рычит он.
Он приподнимает свою маску, наконец открывая безупречное, великолепное лицо под ней, прежде чем прижимается своими губами к моим.
Адреналин проносится сквозь меня молнией. Его губы намного мягче, чем я помню, они исследуют мои с шокирующей нежностью, прежде чем его язык проникает в мой рот.
Мои колени слабеют от прикосновения к нему. Это происходит. Это действительно
Я целую Уэса Новака.
Я никогда не думала, что это случится снова. Черт возьми, я никогда не думала, что это случится в первый раз.
Только на этот раз это не мило, не романтично и не нежно. Это грубо, собственнически и заявляюще. Как будто мы не делимся чем-то — он просто берет. Забирает у меня то, что он хочет, то, против чего он себя сдерживал.
Мне не следовало бы любить это так сильно, как я люблю.
Он прикусывает мою нижнюю губу, заставляя меня ахнуть, прежде чем втянуть ее в рот, унося легкий укол боли. Я больше не могу держаться прямо. Рука Уэса опускается с полки за моей головой и сжимает мое бедро, пригвождая меня к месту.
Он позволяет моим рукам опуститься ему на грудь, сердце под моей ладонью колотится так же сильно, как и мое собственное.
Новый страх трепещет у меня внутри. Повторение того, что он сделал со мной на уроке философии. Подводя меня так близко к краю, прежде чем отстраниться и насладиться каждой частичкой удовольствия вместе с ним.
Он дергает мою рубашку вверх и лифчик вниз, прохладный кондиционированный воздух целует мою обнаженную кожу и заставляет мои соски напрячься.
— Теперь они принадлежат мне, — рычит он, прежде чем взять мой сосок в рот.
Я ахаю, и его маска падает на пол, когда я хватаю его за волосы. Он отрывает мои руки от своей головы и ударяет ими о полки. Я всхлипываю, и он сжимает мои пальцы вокруг дерева.
— Не двигайся, черт возьми.
Он продолжает посасывать мой сосок, втягивая его глубже в рот. Удовольствие разливается по моим венам, и влага скапливается у меня между ног.
За все время, что я представляла рот Уэса на своей коже, мне никогда не было так приятно.
Я извиваюсь под ним, мне до боли хочется вцепиться ему в волосы, в бицепсы, но вместо этого я впиваюсь ногтями в дерево.
Уэс с легким хлопком отпускает мой сосок, прежде чем перейти к другому. Я сдерживаю крик и изо всех сил стараюсь оставаться неподвижной. Позволяя ему делать со мной все, что он хочет.
Его рука опускается под мою юбку так внезапно, что я подпрыгиваю.
— Ты возьмешь все, что я тебе дам, — приказывает он.
— Да, — выдыхаю я.
Его рука опускается в мои трусики, пока его палец не проводит по моему клитору. Я задерживаю дыхание. Когда он обводит это чувствительное местечко, я стону.
Уэс зажимает мне рот рукой.
—
Мои мышцы и суставы напрягаются. Я знала это. Это не желание или привязанность. Это нечто гораздо более извращенное.
Но мои колени все еще дрожат, и я жажду, чтобы он сделал со мной все, что захочет.
Когда он опускается передо мной на колени, по моему телу пробегают мурашки.
— Не издавай ни единого гребаного звука, — предупреждает он.
— Я не буду, — шепчу я.
Его рот крепко прижимается к моему бедру. Почти лишая возможности следовать его приказу. Я прикусываю губу, чтобы подавить всхлип, который зарождается в моем горле. Мои ногти впиваются в дерево так глубоко, что я знаю, что оставлю свой след. Точно так же, как Уэс оставляет свой след на мне.
Он перемещается к другому моему бедру, посасывая и покусывая кожу. Я уже слаба для него, полностью в его власти, а он даже не добрался до пульсирующего места у меня между ног. На моей коже расцветают синяки, отмечая его следы.
— Уэс, — выдыхаю я.
— Я сказал тебе держать рот на замке, — огрызается он. — Теперь я должен тебя наказать.
Я сглатываю, ругая себя. Он снова собирается лишить меня этого удовольствия. Или причинить новую боль теперь, когда он поставил меня в уязвимое положение.
Уэс оттягивает мои трусики в сторону и стонет. Этого звука от него почти достаточно, чтобы я воспламенилась.
— Вайолет, — бормочет он, и теперь ярость исчезла из его голоса. Нежность к моему имени, которую я не слышала от него уже несколько месяцев.
Он нежно дует на верхушку моих бедер, и я вздрагиваю. Я хочу умолять его прикоснуться ко мне, доставить мне то наслаждение, которого я жажду, но я в ужасе от мысли, какое наказание он приготовил бы для меня.
Он целует мой клитор, и на этот раз я не могу сдержать всхлипа.
— Ты возненавидишь, насколько это приятно. — От его слов у меня перехватывает дыхание. — Я собираюсь быть первым мужчиной, который заставит тебя кончить, и когда ты будешь вспоминать свой первый раз, тебе придется думать обо мне. Мужчине, который пугает, и тебе это нравится.
Мой разум крутится, пытаясь переварить каждое слово из его уст. Твой первый раз. Он планирует заняться со мной сексом? Я не должна. Мой первый раз не должен быть с мужчиной, который ненавидит меня до глубины души. Который хочет моей смерти. Который провел последние недели моей жизни, мучая меня.
И все же мысль об Уэсе внутри меня, трахающем меня в чулках, только заставляет меня хотеть его еще больше.
Со мной что-то не так. Но я не знаю, изменила ли меня смерть Хлои или внутри меня всегда была эта тьма.