Если ты осмелишься
Шрифт:
— Моей девочке, черт возьми, понравится эта боль.
Он такой извращенный. Садист. Даже Уэс не сделал мне ничего настолько плохого, и это единственное оправданное наказание.
Трей снова приставляет нож к моему животу, и на этот раз я пытаюсь вырваться. Отчаянно пытаюсь сбежать от него, прежде чем он причинит еще больше страданий.
Он прижимает меня к стене, упираясь предплечьем мне в грудь, отчего дышать становится почти невозможно.
— Ты принимаешь свое наказание, красотка.
Еще один надрез на моей плоти
Его твердая, как камень, эрекция прижимается к моему бедру через джинсы, свидетельство того, насколько сильно причинение мне боли заводит его.
— Держу пари, ты сошла бы с ума, если бы я трахнул тебя этим, — задыхаясь, выдыхает он.
Мой желудок наполняется влагой, ужас покалывает шею.
— Нет, пожалуйста, — умоляю я, зная, что мои мольбы — это именно то, чего он хочет, что его заводит мой страх, но я ничего не могу с собой поделать.
Его низкий смешок пробегает по моей коже.
— Не лезвием, красавица. Я позабочусь, чтобы это был нож с красивой длинной ручкой.
Абсолютная паника сжимает мое горло, словно призрачные руки, при мысли о том, что Трей трахает меня рукояткой ножа. Затем, несомненно, наступает его очередь.
Снаружи доносится несколько женских смешков. Трей не паникует из-за возможности быть пойманным за нападением на меня. Вместо этого он прищуривает глаза, раздраженный тем, что наше время вместе сократилось.
Он слизывает мою кровь с лезвия, закатывая глаза, как будто он гребаный вампир, питающийся моей сущностью. Он засовывает нож обратно в карман, прежде чем вытащить телефон и приподнять мою рубашку.
Он делает несколько фотографий своей работы, прежде чем остается доволен, отпускает мою рубашку и ухмыляется. Он поворачивается и уходит как раз перед тем, как стайка девчонок сможет найти его здесь.
— До следующего раза, милая.
Уэс
Как только в моем телефоне появляются фотографии Вайолет, сделанные Треем, я мчусь ее искать.
Я собираюсь выбить ему гребаные зубы, когда увижу его.
Я протискиваюсь в женский туалет, где над раковиной склонилась девушка с растрепанными каштановыми волосами.
Трей сделал в точности, как я велел. Он отрезал этот конский хвост, чтобы я перестал представлять, как обхватываю его рукой и тяну. Но мой план провалился.
Вайолет сейчас красивее, чем я думал. Мое сердце
Пока она не поворачивается, и я не замечаю остальное.
Нежная кожа на ее животе испещрена красными неровными порезами. Она промокала раны влажным бумажным полотенцем. Они неглубокие, но достаточно, чтобы было чертовски больно.
Мои руки сжимаются в кулаки, и мне хочется запустить ими в стену. А еще лучше — прямо в гребаный нос Трея.
Черный макияж размазан у нее под глазами, опухшими от слез. Я мог бы убить его, черт возьми.
— Что за хуйня! — ноги все равно замирают, когда я беру себя в руки. — Что он сделал с тобой?
Она шмыгает носом.
— Все, как ты ему сказал.
Мне не нравится, как это звучит. Я сокращаю расстояние между нами, осматривая ее обнаженную кожу на предмет каких-либо других повреждений, которые он нанес.
— Он причинил тебе боль где-нибудь еще?
Если он прикоснется к ней, если он трахнет ее, клянусь, я похороню его на глубине десяти футов…
— Нет, — выдавливает она, пытаясь отстраниться от меня, но я хватаю ее за бедро, удерживая на месте. — Но он хотел этого.
Держу пари, что так и было. Ублюдок.
— Что ты сделала?
Ее тонкие брови хмурятся.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, ты кричала? Выцарапала ему глаза? Ударила коленом по яйцам? — Боже, я надеюсь, что у нее получилось сделать несколько хороших ударов.
Мой вопрос сбивает ее с толку, глаза широко распахнуты.
— Я… ничего не делала.
— Ты просто позволила ему разделать себя на куски? — Я крепче сжимаю ее бедро, думая о том, как она стоит там, стиснув зубы, пока он вгрызается в нее, как в тыкву, думая, что она это заслужила.
— Разве ты не этого хотел? — Ее шепот почти ломает меня. — Это ты послал его за мной.
— Нет. — Я закрываю глаза и медленно дышу через нос, заставляя себя сохранять спокойствие. — Да, я сказал ему отрезать тебе волосы, чтобы я перестал фантазировать о том, как буду их дергать. Но не все остальное. — Ему было насрать даже на Хлою. Это не было его стремлением отомстить за меня или за нее — это он был садистским ублюдком. — Прекрати принимать все, что придурки вроде Трея хотят тебе предложить. Сопротивляйся.
Она сглатывает, заставляя свои карие глаза встретиться с моими.
— Даже ты? Я думала, тебе нравится, когда я в твоей власти. — В ее голосе слышалась горечь.
— Только потому, что тебе это тоже нравится. — Я качаю головой. Она понятия не имеет. Ни малейшего гребаного понятия. — Тебе бы это, черт возьми, понравилось, Вайолет.
Я беру у нее бумажное полотенце и опускаюсь на колени, промокая порезы. Она издает тихий вздох, от которого мой член дергается. Я осторожно растираю ее, пока не убеждаюсь, что она чистая, ручейки крови стерты.