Если ты умер[СИ]
Шрифт:
Как бы не так! С гулким звуком оба камня шваркнулись о невидимое препятствие, а по мне пришелся еще один удар, сваливший меня вниз. Будь я человеком, убился бы, рухнув с такой высоты, да на острые осколки. Ну что же, в эту игру могут играть и двое. Взяв из под камня, предусмотрительно отложенный ПКСК, я рванул зигзагами в сторону этих ребят с самыми дружескими намерениями. Доберусь — обниму как родных! Почему то они, правда, этого порыва не оценили, и мое движение стало напоминать фильмы о войне, этакая атака на ряды неприятеля, сквозь артиллерийский огонь, вздымающий пласты грунта в рядах атакующих. Здесь орудие было одно, как и нападающий, однако принципиально все то же самое. И похоже с меткостью его все ясно, сложно попадать точно, когда ты смотришь в землю, чтобы не потерять концентрации. При масштабных действиях, должно быть ему цены нет — такую мясорубку устроить
Между тем, я наконец оказался в десятке шагов от шеренг прикрывающих шамана. Сюрприз, господа! Не собираясь с ними связываться, я стряхнул накопленную в кончиках когтей капли мертвящей энергии и протаранив собственным телом, превращающихся на глазах в рассыпающиеся мумии солдат, открыл огонь по культисту. Первый же выстрел сбил его с толку, он вскинулся, удивленно уставившись на грохот и вспышки выстрелов, которые быстро сменились испугом, когда уже пятая по счету пуля прошила его щит, хотя и не задела его самого. А вот остальные — таки нашли свою цель. Половина магазина, для такого боя это никуда не годится, посему я решил повторить удачный трюк — высосал остатки энергии из умирающего монаха, или колдуна, да и не важно, кем он был при жизни. Там разберутся. Захваченная энергия тут же была пущена в ход — по смешавшейся толпе солдат, обескураженных смертью товарищей и слишком быстрым поражением мага, какового они привыкли считать довольно таки могущественным, одно присутствие которого решало часть стычек с минимальными потерями для отряда. И сейчас вторая волна разрушительной силы вновь хлестнула по их рядам, выбив добрых полторы дюжины вояк, остальные дрогнули, бросившись врассыпную. Бой превратился в охоту. Я догонял драпающих, и слегка придушив отбирал столько энергии, чтобы не лишать жизни зазря, но и пополнить свои запасы. Нужда в убийстве отпала, поскольку угрозы своей жизни я уже не видел, а посему — старался не слишком жестоко обходиться с жертвами. Понятно, что переловить и эксплуатировать всех их — я не смог чисто физически, но по прикидкам, на месяц-другой теперь должно было бы хватить. После чего, вернулся назад, на место боя, где и начал экспериментировать с поврежденными тканями, благо энергии в оперативном запасе накопилось достаточно, а давать чему то бессмысленно пропадать — глупейший из вариантов. После нескольких провальных попыток, удалось срастить края одной из наиболее неприглядных ран. А дальше дело пошло уже проще. Идти проторенной дорогой всегда было неизмеримо легче, чем искать новый путь методом проб и ошибок, так что остальные травмы я затянул не моргнув глазом. Если бы я еще мог это делать. После чего решил заняться осмотром вещичек, доставшихся мне в наследство от, скоропостижно покинувшего эту юдоль скорби, монаха.
На удивление, среди вещей при нем оказался только небольшой, но туго набитый кошель, каковой я и решил присвоить. Монстр я может и есть, на вид, но люди бывают достаточно алчны, чтобы не обращать внимания на подобные мелочи… за достойное вознаграждение. В остальном — всякий походный мусор. Котелок, столовые приборы, пара ножей, прибор для письма. Подумав, прихватил и его, вместе с котомкой, а ну как придется объясняться с аборигенами? Говорить не могу, ну так хоть комикс им нарисую. Попутно осмотрел и брошенное оружие. Все какое-то мелкое, слишком легкое для моей руки. Посему менять тот палаш, подобранный в горячке боя, не стал ни на что другое. Все равно фехтованию я не обучен, а пластовать тяжелым клинком сподручнее. Бросив напоследок взгляд на радар обнаружил, что сюда направляется еще один отряд, только уже со стороны оборонявшихся, которые как раз отбили первую атаку, покуда я тут развлекался в приятной компании.
Подумав, решил посмотреть — что они будут делать. Тем более, что до насыщения основного запаса еще далеко, а защитные функции кожи восстановлены в полном объеме. Развернувшись в их сторону, я наблюдал, как неловко люди переваливаются через громоздящиеся тут и там валуны, и замирают увидев картину развернувшегося побоища. Решив, что двигаться сам им на встречу не буду, еще сочтут за нападение, внаглую уселся на округлую каменюку, уставившись на них в ожидании хоть какой-нибудь реакции.
Там же. Армия Ольтира.
Арьергард, оставшийся прикрывать отход основной части армии, нашел себе занятие. Покуда главные силы и беженцы организованно отступали, они обустраивали оборонительные позиции. Частокол, по причине отсутствия дерева в радиусе полусотни километров, возвести не являлось возможным. Но вот навалить бруствер из в достатке валяющихся по округе булыжников — проблемы не составило. Чем они сейчас с энтузиазмом и занимались. Лень сейчас — могла стоить для любого из них жизни, чуть погодя.
Флак вызвался добровольцем, а поскольку другого приличного командира, кроме него самого, у герцога не осталось — скрепя сердце, он вынужден был согласиться. Прекрасно понимая, что, скорее всего, его старый соратник здесь и останется, купив своей и жизнями солдат драгоценное и столь необходимое им время. Медленно, слишком медленно втягивались на дорогу повозки, а до противника оставалось всего несколько километров, и среди их рядов царила суета перестроений в боевые порядки.
Оставшиеся бойцы забрали остатки пик, которые до сей поры оставались невостребованными, но против конницы — вещь незаменимая, оставили себе продовольствия на пару дней, не предполагая что им доведется продержаться дольше, ну хоть перекусить напоследок хорошенько, передав остальное в обоз, и сдав туда же все лишнее. В случае, если им посчастливится остаться в живых, драпать налегке всяко проще. Впрочем, подобные надежды питали немногие.
Ольтир в последний раз оглянулся на жалкую кучку бойцов, оставшихся прикрывать их отход. Да, пусть конницы было немного, лоб в лоб они могли бы ее раздавить. При условии, что их командир — полный идиот и позволит такое допустить. Только вот пока они себя показывали беспринципными фанатиками, но отнюдь не дураками. Застань такой отряд их в открытом поле — кружил бы вокруг, периодически сближаясь на расстояние выстрела из лука, осыпая их стрелами и снова отступая. Займешь оборону, а им только этого и надо — дождутся подхода основных сил. Будешь двигаться — потеряешь бойцов, и боевой дух, и так невысокий, упадет до нуля. Так что единственный выбор был уходить узкой тропой, оставив прикрывать отход небольшую группу воинов. Обреченных на смерть.
Флак, уже немолодой воин, использовал в качестве строительного материала и десяток негодных повозок, с которых был снят груз и перенесен на другие, покрепче. А эти, бойцы разобрали, сколотив из них, по-быстрому, большие щиты, для укрытия от стрел. Что-то ему подсказывало, что лишним это не будет. Под его началом осталось полторы сотни солдат. Ничтожно мало. Но их задачей было не победить, а только сдержать противника. Как ни жестока такая математика, но оставлять больше — означало и потерять больше.
Первая атака, была исключительно ради прощупывания их обороны. От силы сотня конных лучников отделилась от основных сил, и пройдя на полной скорости по касательной к их укреплениям залпом осыпали их стрелами с предельной дистанции, после чего по длинной дуге вернулись назад.
— Осторожные сволочи. — Процедил Флак, выглядывая из за щита. Большинство стрел вообще никуда не попали, пропав втуне. Лишь кое-где они оказались в опасной близости от защитников, попав в щит или упав в ноги.
За этой атакой последовала еще одна, и еще. С каждой — стрелки смелели и подходили все ближе, а их снаряды ложились все точнее. Уже были первые раненые — молодому ополченцу, одному из приданных в усиление, попавшая в щит стрела заставила тот клюнуть вниз, приложив его окованным краем по темени. Рана смешная, но обидная.
— Когда эти кочевники подойдут ближе, дайте по ним с самострелов. — приказал адъютант герцога. — Только подождите пока они разворачиваться начнут, не спешите.
Арбалетов, у этого отряда было много — у каждого пятого. Такая насыщенность была данной армии несвойственна, они пошли на небольшую хитрость — собрали самые плохие из них, которые были близки к либо к ремонту, либо уже совсем плохи, и недалеки от кончины. Попади такие арбалеты в руки противнику — хуже они уже не сделают. А на один бой — сойдет. И вот сейчас, когда под одним щитом укрывались по трое-четверо бойцов, под каждым из них сидел и арбалетчик, с уже взведенным орудием. После того как по щитам простучали стрелы, и загудел рог, руки бойцов откинули щиты, а стрелки распрямились, навели арбалеты в меру своих навыков, кто-то в сторону кавалерийского отряда, а кто-то и отдельных всадников выцеливал, и по команде — спустили тетивы. Три десятка болтов коротко просвистели, ударив в гущу разворачивающегося отряда, сбросившего скорость. Лошадиное ржание, вопли боли и взрыв ругательств, немного приободрили солдат. У них то пока не было безвозвратных потерь.