Если вы дадите миллиардеру невесту

Айнерсон Энн

— Я попросил адвокатов «Таунстед Интернэшнл» и «Стаффорд Холдингс» прийти в десять, чтобы мы могли сначала немного пообщаться, — спокойно заявляет Харрисон.

Это ложь. Они не придут. Если все пойдет по плану, документы будут разосланы обеим командам и поданы к концу дня. Не нужны никакие юридические команды…только один безжалостный адвокат.

— У тебя не было на это полномочий, — шипит Ричард, сжимая в гневе кулаки.

— Сядь, Ричард, — говорит Харрисон тоном, не оставляющим места для неповиновения. — Ты испытываешь мое

терпение.

Ричард смотрит на него, а затем садится на другой конец стола, несмотря на свои оговорки. Скрипит зубами, заметно раздраженный тем, что ему приказывает человек, который на двадцать лет его младше.

— Что ж, я здесь. О чем, черт возьми, ты хочешь поговорить?

— Это Доусон Тейт. — Харрисон жестом указывает на мужчину, сидящего во главе стола и откинувшегося в кресле со сложенными на коленях руками. — Он мой юридический советник.

— Почему меня это должно волновать? — требует Ричард.

На прошлой неделе Доусон связался с Харрисоном, чтобы подтвердить увольнение Лэндона. Харрисон счел это возможностью получить совет Доусона по поводу отношений с Ричардом. За немалые деньги Доусон предоставил свои рекомендации и разработал стратегию противостояния Ричарду.

Рост Доусона — шесть футов четыре дюйма, точеная линия челюсти, высокие скулы и прямой аристократический нос. Он одет в сшитый на заказ костюм с серебряными запонками и черные кожаные туфли. Его губы складываются в тонкую линию, а пронзительные голубые глаза холодны и расчетливы, когда он наблюдает за Ричардом, как хищник.

Харрисон обладает властным характером, но Доусон призван внушать страх, и это работает.

Он поднимается со своего места с папкой в руке и направляется к Ричарду, усаживаясь на стол рядом с ним.

— Может, ты меня и не знаешь, но я хорошо знаком с тобой, — спокойно заявляет он, протягивая Ричарду досье. — Кто-то был непослушным мальчиком. — Он щелкает языком в насмешливом неодобрении, пролистывая документы. — Растрата, уклонение от уплаты налогов, откаты — мне продолжать? — риторически спрашивает он. — Ты хорошо это скрывал, но команда Стаффорда — лучшая. Ты отчаянно нуждался в этом приобретении, потому что терял деньги. — Тон Доусона становится ледяным. — Ты пытался обмануть моего клиента, а значит, нажил врага. А как ты скоро узнаешь, мои враги не очень-то хорошо живут, Ричард.

Клянусь, отсюда я слышу, как Ричард задыхается от страха. Даже у меня по позвоночнику бегут мурашки, а ведь Доусон противостоит не мне. Хотел бы я быть там, когда он уволил Лэндона. Уверен, он устроил грандиозное представление.

— Мои адвокаты не потерпят такой тактики запугивания, — заявляет Ричард, его голос дрожит.

— Позвони своему юристу. Обязательно передай ему привет от Доусона Тейта. Мне не терпится заставить кого-нибудь плакать сегодня.

Он ухмыляется, доставая свой телефон.

— Что ты делаешь? — спрашивает Ричард, в голосе которого звучит паника.

Доусон пожимает плечами.

—

Я подумал, что моему другу из ФБР будет интересно узнать о твоих внеклассных занятиях. Не хочешь рассказать ему сам? — Он протягивает телефон.

— Подожди минутку, — говорит Ричард, краснея. — В этом нет необходимости. Я уверен, что мы сможем все обсудить.

— Ну вот, теперь мы что-то придумали, — говорит Доусон, в его голосе звучит сарказм. — Я позволю Харрисону оказать мне честь.

Он наклоняется вперед, чтобы поправить галстук Ричарда и потуже затянуть его на шее, после чего возвращается на свое место.

Харрисон протягивает Ричарду через стол увесистую стопку бумаг.

— Я сокращаю свое предложение для «Таунстед Интернэшнл» вдвое, — говорит он без малейшего намека на сочувствие. — Учитывая причиненный тобой ущерб, это справедливая сделка.

— Это возмутительно, — возмущается Ричард. — Я ни за что не продам его тебе за такую цену.

— Значит ли это, что Доусон должен позвонить своему другу?

Харрисон указывает на Доусона, который с молчаливым вызовом кладет телефон на стол.

— Это вымогательство, — шипит Ричард.

Удивительно, как легко он может плохо обращаться с другими, даже красть у собственной семьи, но когда ему приходится отвечать за свои действия, он не желает сталкиваться с последствиями.

— Предложение Харрисона лучше тюрьмы, не так ли? — Доусон прерывает его. — Поверь мне, я там был. Все не так, как о ней говорят.

Не знаю, говорит ли он правду, но это только усиливает его фактор запугивания. Удивляет, что они с Харрисоном друзья. Я не могу представить, как они отрываются в баре и обмениваются шутками за кружкой пива. Мне интересно, умеет ли Доусон улыбаться.

Ричард поднимается со своего места и указывает на Эверли.

— Это все твоя вина. Если бы ты держала свои чувства подальше от своего брака, ничего бы этого не случилось.

Он потерял всякую логику, сосредоточившись лишь на том, чтобы причинить как можно больше вреда по пути к выходу.

О, черт возьми, нет.

Когда поднимаюсь со стула, Эверли ловит меня за руку.

— Я справлюсь, — говорит она, ее голос ровный.

Я киваю, садясь обратно в кресло.

Она встает, кладет руки на стол для совещаний и смотрит в глаза своему отцу.

— Слушай внимательно, Ричард. Я скажу это только один раз. — Я впервые слышу, как она использует его имя. — Единственная причина, по которой тебя сейчас не тащат в наручниках, заключается в том, что я не позволю Лиаму, Августу или себе расплачиваться за твои ошибки. Мы сделали все, что ты просил, а ты действовал за нашими спинами. — Ее взгляд режет, пока она говорит. — Вот что произойдет. Ты поставишь свою подпись на пунктирной линии и уберешься отсюда. И если когда-нибудь свяжешься со мной или с кем-то еще, кто имеет для меня значение, Доусон сделает все, чтобы ты больше никогда не увидел свет.