Есть ли жизнь после отбора?
Шрифт:
– Вообще-то, в Академии, у меня был далекой не самый худший почерк,- проворчала я и прибавила шаг.
Чтобы, подойдя к полигону, едва слышно выругаться.
Они успели поставить трибуны. Да, пришло не больше сотни людей, но… Трибуны! И большие наблюдательные зеркала.
– Это и твой экзамен тоже,- едва слышно выдохнул Гамильтон.
– Экзамен, который пересдать не получиться.
Из тени, создаваемой трибунами, к нам вышла Тина:
– Я тут подумала, почему ваши отряды не укомплектованы
И этот вопрос вернул мне бодрость и решительность:
– А ты, прости, видишь где-то целительскую академию? Или, хотя бы, школу? Переучивать бойца – только портить, приписывать к отряду целителя – оставить крепость и другие отряды без помощи. Ребята знают, как стабилизировать раненого. Как не дать ему умереть…
– Я лечила всех тех, кого стабилизировали,- едко процедила Тина,- и, поверь, если бы они просто поверх рваной раны грязью помазали – было бы куда лучше.
– Тина… Может, не сейчас?
– Именно сейчас,- она усмехнулась,- потому что я – участвую.
– Ты с ума сошла?!
– Просто решила тебя предупредить, что, с твоей помощью и поддержкой, собираюсь принести на Окраины немного прогресса,- улыбнулась Тина и, церемонно склонив голову, вернулась в густую тень.
– В целом, идея с целителями стоящая, еще мой дед этого хотел. Но людей-то я где возьму?!
– Своих вырастим,- сказал вдруг Гамильтон,- сначала сделаем школу, при целительском доме. А потом, когда тебе тридцать исполнится, академию отстроим.
– Давай хотя бы Цветение Ламертана переживем,- попросила я компаньона,-а потом уже будем школы и академии строить.
– Давай,- согласился Генерал. – Идем, улыбнемся важным людям, раскланяемся и, заодно, дадим нашей дичи небольшую фору!
=-=
Поднимаясь наверх, на трибуну, я молилась всем богам, чтобы удержать лицо. Все эти люди видели моего отца, подчинялись ему и верили в него. Теперь мне предстоит завоевать их доверие.
– Доброй ночи,- легко улыбаясь, я обращалась ко всем сразу.
Скользила среди нарядных гостей, что, оставив сиденья, общались у перил.
– Леди Фоули-Штоттен,- Дарван, проворовавшийся управляющий, стоял с бокалом в руке,- я склоняюсь к мысли, принять ваше предложение.
– Предложение? – усмехнулась я.
– Намек на предложение,- исправился он. – Я бы хотел сменить сторону. Еще не поздно?
– Непоправимого не произошло,- я наклонила голову к плечу,- у вас есть что-то интересное для меня?
– Несколько имен и один оч-чень интересный адрес. В столице. Насколько я понимаю, вы как раз туда собираетесь.
– Что ж, жду вас завтра у себя.
Тут Дарван неловко замер и, помявшись, уточнил:
– У себя – это где? В замке или в Кузнечном Особняке?
– Никто не называет этот дом «Кузнечный Особняк»,- нахмурилась я.
– Документы называют,- возразил Дарван.
Фыркнув, я с усмешкой проговорила:
– Хорошо, пусть так. Жду вас завтра к обеду, в Кузнечном Особняке.
Я шла сквозь всю трибуну, чтобы спуститься вниз по второй лестнице. И, в нескольких шагах от нее, меня перехватил глава окраинной торговой гильдии:
– Доброй ночи, миледи.
– Доброй, Атариус,- холодно произнесла я.
К сожалению, не все на Окраинах готовы сражаться до последней капли крови. И Орвард Атариус один из тех, кто считает, что купить можно всех. Правда он, отчего-то, не хочет переезжать. Быть может от того, что его капитал, по меркам остальной части страны, совершенно ничтожен?
«Хочет быть первой шавкой на деревне», так про него сказала Тария.
– Границы закрыты, миледи. Нам стоит ожидать повторения той трагедии?
Это был подлый удар, но… Я могу хуже:
– Не думаю, Атариус. Все же ваш отец уже отошел от дел и больше некому экономить на защите складов. Желаю приятно провести время, а мне, увы, уже пора.
Спускаясь, я услышала тихий смех Гамильтона, что все это время скользил позади меня молчаливой тенью:
– Его перекосило.
– Меня тоже, поверь,- вздохнула я. – Люди не могут не провести параллелей. Именно поэтому, перед отъездом, я собираюсь перетащить порталом несколько торговых караванов. Один в Иль-доратан, второй обратно. Чтобы… Чтобы избежать волнений и беспокойств.
Спустившись вниз, мы прошли пару шагов и оказались перед первым полигонным барьером.
– Четыре сектора,- напомнила я Гамильтону. – У каждого из которых свой защитник.
– Кого ты учишь? – возмутился Генерал,- мы пройдем все, насквозь.
– Заклятья разрешены лишь условно боевые,- напомнила я ему.
– Я вообще колдовать не собираюсь, у меня вот, вот и вот,- он последовательно показал мне переливающиеся под шкурой мышцы, клыки и когти,- и шерсть, подобная метательным иглам.
– Ну стрелять своей шерстью ты не можешь,- фыркнула я.
– Побойся богов, Мина, я же не дикобраз,- Гамильтон забавно округлил глаза и, увеличившись в размерах, подставил мне спину,- запрыгивай. Мы начинаем!
В ту же секунду в небо взлетел малый сигнальный огонек. Что ж, вперед!
=-=
Самое простое, что мы с Гамильтоном могли сделать – это ускориться и вихрем пролететь по всему полигону. Тем более, что Генерал восстановил свой нюх.
Но это не то, что нам нужно. Мы должны вытащить проверить претендентов. Вытащить на поверхность все, что сокрыто на дне их душ.