Есть такие
Шрифт:
– Где работать?
– Могилы у меня копать будешь. Будешь?
– Смогу ли?
– Привыкнешь. Может хоть маломальскую пенсию себе заработаешь.
– А где твоя конторка-то?
– Вон. На входе. У ворот. Строго у нас! Никаких авансов. Только за выполненные работы. Спецовка-то у тебя найдётся?
– Нет, наверное.
– Ладно. Завтра подберу для тебя что-нибудь из своего. Выпечку нам привозят часам к одиннадцати, кипяток на кухонке всегда есть, переодеться здесь можно и помыться в душе после работы. Инструментом мы обеспечиваем.
В
Инна всю жизнь любила путешествовать. В молодые годы за границу не выпускали простых смертных, поэтому любимым местом отдыха были Гагры. Масса впечатлений, экскурсии по всему побережью, другая флора, другая фауна. Там она впервые увидела, как растёт и созревает инжир -- без цветения, просто соскакивает на веточке прыщик и на глазах увеличивается в размерах, под каждым листочком, по очереди то там, то сям, а плоды бывают и синие, и золотистые, и белые, вкусы разные, свойства разные от медовых до лечебных. Там же плодоносят киви, хурма, мандарины, фейхоа. Там же всегда собирали листья лаврушки, эвкалипта, снабжая ими всю родню.
Летали обычно на самолётах. Но в период "перестройки" весь народ, мягко говоря, обнищал, и она пересела на поезд, но желание путешествовать так и не прошло. Каждое лето неслась на юг, к морю, а на зимние каникулы -- к подруге на север. На поезде оказалось даже интереснее. Едешь двое-трое суток, чужие люди, за дорогу наслушаешься всякого. В своём городе, деревне люди так не откровенничают, а тут понятно, что человека никогда больше не увидишь, и можно говорить о самом сокровенном. Попутчики меняются, и опять новые исповеди, новые знания, новые наблюдения. Если это пара, то практически сразу можно определить, что это муж и жена или любовники. Если это семья, то хлопочет женщина, стелет постель и ему, и себе, стол накрывает, бежит за кипятком, а если любовники, то всё совсем наоборот. Ну а вахтовики -- это отдельная каста, это просто образ жизни, примерно как у моряков, и рассказы у них свои. Женщины обычно рассказывают о семье, о детях, о мужьях, кто-то хвалит, кто-то ругает, кто-то плачется. А если один мужчина, то они обычно хвалятся то своим положением, то успехами, то увлечениями всевозможными.
Вот и сейчас подруга посадила её в обратный путь на поезд Новый Уренгой -- Казань. Место было боковое нижнее в плацкартном вагоне. Пассажиров было немного, видимо, вахтовики уже поменялись. Рядом с ней все пять мест были свободны. Разделась, осмотрелась -- вагон и снаружи-то был очень уж невзрачный, а внутри было ещё хуже. Перед Новым годом сюда она ехала в составе вполне комфортабельном. Сидела ждала, когда проводница принесёт постель.
– Девушка, а почему у вас здесь холодина такая?
– Так сейчас же праздники новогодние, поездов не хватает, лучшие детям отдаём для поездок на ёлки, на экскурсии в разные города. Вот и приходится эти старёхонькие, что стояли на приколе многие месяцы, задействовать.
– Можно мне два одеяла?
– Можно. Не очень много у нас пассажиров.
– Интересно.
– Думала она после ухода той.
– Проводница говорит, что народу не много, а мне почему-то боковое место дали в кассе при покупке, не очень-то на боковушке уютно двое суток ютиться.
Достала свою пуховую шаль, хорошо, что захватила, закуталась и уселась с журналом за свой боковой столик.
На следующей остановке к ней в соседи ввалился мужчина с большой походной сумкой, в унтах, в пуховике и собачьей шапке, очень шумный, энергичный. Поздоровался. Разделся -- оказался коренастый, широкоплечий, узкоглазый, средних лет. Представился, как по паспорту:
– Алимжан. Казах. Сорок три года. Женат.
– Инна, - пришлось с улыбкой ответить на такое очень конкретное приветствие.
Выложил на стол четыре сотовых телефона, снял большие наручные часы, достаточно дорогие на вид. Проводница принесла ему постель, он закинул её на верхнюю полку. Достал из сумки пакет с продуктами, и -- его пространство превратилось в рабочий кабинет. Его телефоны беспрестанно звонили, иногда он хватался сразу за два, ответы были короткими деловыми. То он сам набирал номера своих "жертв", чётко отдавал команды, кого-то ругал, кому-то грозил, кого-то уговаривал, с кем-то смеялся, шутил. Между делом перекусывал всухомятку, и не пропускал ни одной женщины в проходе между ними, просто "раздевал" каждую глазами. А между всем этим он ещё успевал и общаться со своей попутчицей. Инне было очень интересно за ним наблюдать. Так продолжалось почти весь день, если по часам, хотя полярная ночь в этих краях властвовала в полную силу. Она особо не навязывалась со своими разговорами, но пристально прислушивалась ко всем его беседам по связи. Когда его рабочий день закончился -- расслабился, поговорил по телефону с любовницей, пообещал заехать к ней в Тюмень, если она ещё свободна, та, видимо, дала согласие, и он заметно повеселел.
За окном потёмки, соседей нет, и он предложил ей познакомиться поближе -- попить вместе чаю за его столом. Инна, конечно, согласилась, так как поболтать тоже любила. Достал коробку конфет, сам приготовил хорошую заварку, и начался их дорожный разговор. Оказался довольно коммуникабельным, откровенным, без хитростей, отлично говорил по-русски. Сразу перешли на "ты".
– Ты откуда?
– поинтересовался он.
– Живу недалеко от Екатеринбурга, Свердловск бывший, в пятидесяти километрах. Название моего города тебе ничего не скажет.
– Ну всё-таки? Мне те места прекрасно знакомы.
– Город Ревда.
Он ужасно обрадовался и оживился. В свою очередь пришлось удивиться и ей, когда он начал рассказывать свою эпопею. Оказывается, у него свой бизнес по всему северу, он создал несколько бригад -- собирают металлолом, грузят и вагонами отправляют в Ревду на металлургический завод для переплавки. Тут уж они стали совсем родственными душами. Она попросила рассказать о семье, и он с великим воодушевлением начал своё хвастовство.
– У меня пятеро детей. Старший от первого брака, от русской. А три девочки и последний сын от казашки, - сиял он от удовольствия.
– Расскажи мне про первую любовь настоящего казаха.
– Про самую первую?
– Ага.
– Я родился в очень бедной казахской семье, был последним из двенадцати детей. Учился хорошо, поступил в институт в Алма-Ате. Там мы и познакомились, долго дружили. Она мне очень нравилась, и я попросил у её отца разрешения познакомить её со своими родителями. Повёз её в свой аул. После этого она больше даже не смотрела на меня -- в их среде было принято дарить девушкам, невестам цепочки, серьги, кольца и только золотые, а я не мог себе этого позволить. Вот тогда и появилась у меня цель -- выбраться из этой нищеты, чтобы никто никогда не смог больше так унизить мои чувства.