Эстафета с пистолетом
Шрифт:
— Максим Юрьевич Измайлов поступил к вам совсем недавно, и, по достоверным данным, он отнюдь не болен психиатрическим заболеванием. У меня совершенно нет к вам претензий по поводу того, что вы его сюда поместили, — в конце концов, это ваше право. Не знаю, как он объяснил вам свое желание, но могу сказать, что ему грозит реальная опасность. Смертельная, — подчеркнул Гуров.
Роман Евгеньевич, уловив суть, немного расслабился и свободнее устроился на стуле.
— Ну, к нам не так-то просто попасть, — заметил
— Вы давно с ним знакомы?
— Это мой бывший одноклассник, — ответил Луценко.
— Мне нужно срочно с ним поговорить! — потребовал Гуров. — Он в курсе и не возражает. Да если бы и возражал, я бы все равно настоял. Так что если вы действительно хотите помочь своему другу, не тяните время.
Судя по тому, что Луценко тут же поднялся со своего кресла, он тянуть время не собирался.
— Пойдемте, — бросил он Гурову и повел его на третий этаж.
По дороге он достал связку ключей и, подойдя к двери палаты номер тридцать два, вставил один из них и, проходя внутрь, проговорил:
— Это я, Максим.
Комната, в которой находился Максим Измайлов, была похожа скорее на номер люкс дорогого отеля, чем на палату обычной психиатрической больницы. Но заведение, которое возглавлял Роман Луценко, таковым и не являлось. Гурова сейчас не интересовало, что за люди и с какой целью здесь находятся. Его волновал один-единственный пациент.
Вид Максим Измайлов имел весьма жалкий. Смазливое лицо было бледно, с синими кругами под глазами, а тело его мелко подрагивало. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что Максим Юрьевич до смерти запуган.
— Добрый день, — произнес Гуров, проходя за Луценко в палату, и добавил, жестко глядя в глаза Измайлову: — От души надеюсь, что он станет для вас добрым. Если, конечно, вы мне все расскажете без утайки. Совершено убийство. И могу вам сказать откровенно — вы будете следующим.
Измайлов сидел на широкой кровати с роскошным шелковым постельным бельем. При виде Гурова он прислонился к подушкам, горкой возвышавшимся в изголовье, и хрипло проговорил:
— Садитесь. Расскажу… Дальше скрывать невозможно.
Гуров присел на стул, взглядом показав Луценко, чтобы тот вышел. Оставшись наедине с Измайловым, он достал блокнот и сказал:
— Начинайте сначала. Кому в голову пришла идея присвоить деньги на строительство?
— Субботину, — ответил Измайлов. — Он давно уже это задумал, как я понял. Он постоянно говорил, что мы все компаньоны, а львиная доля достается Рожкову, и это несправедливо. Он говорил так убедительно, что я со временем тоже стал так думать. Понимаете, на мне кредит висит за квартиру, да я еще и архитектором работаю, Анатолий же делает меньше, а получает больше. Но, в общем, против него самого я ничего не имел. Я вообще нормально к нему всегда относился!
— И что
— Мы знали, что вскоре должны были быть переведены деньги на счет. Рожков не мог получить их без нас — нужно было, чтобы в документе стояли подписи всех четверых. Мы свои поставили, он тоже. Рожков собирался ехать в банк, но Субботин — он хорошо разбирается в банковских операциях и компьютерах — сказал, что найдет людей, которые нападут на него по дороге и отнимут деньги. Что они будут в масках и Рожков ни о чем не догадается.
— Что, Рожков такой идиот? — усмехнулся Гуров.
Измайлов вдруг побледнел еще больше.
— Ну? — поторопил его Гуров. — Говорите! Что было задумано?
— Я… я не знаю, — еле слышно произнес тот. — Но боюсь, что Субботин решил… решил избавиться от Рожкова. — Он сглотнул слюну и заговорил быстро, глаза его заблестели лихорадочным блеском. — Я думаю, что Субботин просто убил Рожкова! Иначе куда бы он делся-то, а? Или он нас перехитрил? Ведь деньги тоже исчезли! Нас всех кинули, мы остались ни с чем — все! Кто это сделал? Субботин? Ну, конечно, Субботин, кто же еще!
— Субботин убит, — вставил Гуров, наблюдая за лицом Измайлова.
Выражение его стало совсем растерянным. Он провел ладонью по лицу, рухнул на подушку и прошептал:
— О господи… — Затем рывком поднялся на постели и снова торопливо заговорил:
— Я сам не рад, что вляпался во все это! В итоге денег не получил, а покой потерял! Субботин крепко-накрепко приказал нам с Кравчуком молчать, а сам… Я так и не знаю, куда делись деньги. Я ничего не понимаю! Ничего не понимаю! Я хочу жить спокойно!
— Так, успокойтесь и давайте последовательно. Значит, Субботин должен был организовать нападение на Рожкова…
— Да, только он сказал, что эти люди Рожкова не нашли! Что он даже не приезжал в банк! Мы сидели в офисе совершенно потерянные и ждали приезда Рожкова из банка. Но его все не было… Я стал волноваться, все время спрашивал Субботина, правду ли тот говорит. Но он лишь шипел, чтобы я заткнулся. Вид у него был взбудораженный и злой. Я не понимал причины. И сейчас не понимаю. Если он убил Рожкова и забрал деньги, то из-за чего злился? И где тогда сам Рожков?
— Ваш бухгалтер Лапина знала о ваших планах кинуть Рожкова? — спросил Гуров.
— Лапина? — удивленно посмотрел на него Измайлов. — Нет. Кто бы стал ее посвящать? И зачем? Чтобы делиться с ней? Да Субботин и с нами бы делиться не стал, если бы все подписи не были нужны!
Гуров задумчиво смотрел на него. Измайлов сейчас говорил правду, в этом полковник был уверен. И все равно общая картина не складывалась. И вопросы его волновали те же, что и Измайлова. Где деньги и где Рожков?
— Лапина говорила вам, что виделась с Рожковым? — спросил он.