Естественный отбор
Шрифт:
— Вот вам ключ. Дверь закрывайте только на один оборот, а то потом без слесаря не открыть.
Скиф не сдержался, хмыкнул. Он открывал и не такие двери.
— Вот вам продукты, — протянула она пластиковый пакет. — Не успела положить в холодильник. Я только с дежурства.
«Кто же спит с такими?» — залюбовавшись невольно ее статью, подумал Скиф. Наверное, такие родятся на божий свет мужикам на муку. Его Ольга хоть и стерва, но понятна и доступна, а этой и не знаешь, какие слова сказать. Да и, признаться, не часто приходилось ему разговаривать с такими — настоящими, без макияжа и бабьих ужимок.
— Был звонок на ваше имя. Еще вчера, — сказала женщина.
— Ну?! — раздосадованно прикрикнул на нее Скиф, пытаясь привычной грубостью сразу расставить между ними все по местам.
— Плохо было слышно. Наверное, звонили из автомата. Я ничего не разобрала.
— Ну, тютеха!.. Как он хоть назвался, Засечный или Алексеев?
Женщина подняла на него ореховые глаза, внутри которых вновь метнулось скорбное пламя, и промолчала, словно что-то припоминала. Потом еще тише прошептала:
— Скорей первое, чем второе.
— Что с ним, он успел сказать?
— Я не разобрала… Не кричите, пожалуйста, квартирная хозяйка уже спит.
— А ты кто тут, квартирантка, что ли?
— Я хозяйка той квартиры, куда вы сейчас спать пойдете. А здесь живу потому, что приглядываю за парализованной соседкой. Мне не в тягость — я медик. Зарплата у нас сами знаете какая, да и ту нерегулярно платят, вот и сдаю квартиру приезжим под гостиницу.
— Сколько же за сутки?
— Мы потом с вами рассчитаемся, — спрятала она глаза. — Вы только никому не рассказывайте, что я квартиру сдаю, а то потом меня в милицию затаскают.
— Таких, как ты, грех обидеть.
— Каких таких?
Он не нашелся что ответить из-за полоснувшей по его загрубевшему солдатскому сердцу жалости к этой испуганно сжавшейся, будто в ожидании приговора, немыслимо красивой, но хлебнувшей лиха молодой женщине. Вместо теплого слова он, смутившись, брякнул:
— Кто меня послал к тебе, знаешь? Женщина пожала плечами.
— Показали фотокарточку, — она нарисовала перед собой длинными красивыми пальцами воображаемый квадратик. — Попросили приютить на пару недель и никому о вас не рассказывать.
— Ладно, коль тебе так страшно, завтра же с постоя съеду. Она всплеснула руками, но он не дал ей рта раскрыть:
— Лампочка у тебя в прихожей какая-то хилая. Могла бы помощней вкрутить.
— Так в наше время экономить приходится…
— Экономить нужно на другом, а не на своем здоровье. Ела сегодня что-нибудь? — спросил неожиданно Скиф, показав на пакет с продуктами.
— На работе… А нынче так вымоталась, лишь бы до подушки добраться.
Вместо навалившегося на него искушения провести рукой по ее пепельной косе, дотронуться кончиками пальцев до ямочки на подбородке он, озлившись на себя, грубо бросил:
— Тебе бы, мать, с соседкой парализованной больше богадельня подошла бы…
При этих словах женщина болезненно сжала руки в комочек и потупила взор.
— Не обижайся… Не обижайтесь… Из меня, бывает, зверь наружу просится, когда вижу таких, как вы…
— Каких таких?..
— Подранков.
Она как-то виновато улыбнулась и кивнула на дверь:
— Спокойной ночи, Скиф!
Лязгая в кромешной тьме ключом по замку, Скиф подумал, что тот, с кирпичной мордой, в одесском маршрутном такси, вовсе не дурак, если выбрал в качестве связной эту красивую медсестру или врачиху. Такие на любом допросе ничего не покажут и не расскажут, как бы над ними ни измывались.
В однокомнатной квартире заторможенной медички Анны еле теплились такие же сиротские лампочки в пластмассовой убогой люстре. Скиф зажег свет по всей квартире, чтобы разогнать церковную полутьму, в которой прятались по стенам иконы и фотографии каких-то военных.
Бросив в кастрюлю вариться кусок «Отдельной» колбасы, он забрался в ванну, распарился, отогрелся от осклизлой московской стужи и вылез в отмякшем, благодушном настроении, правда, испытывая некоторую неловкость от своего поведения с хозяйкой этого жилья. Улегся на диван и включил телевизор. По привычке поискал под мышкой кобуру, чтобы спрятать пистолет под подушку, и… с улыбкой зевнул — как приятно укладываться спать на чистую простыню без осточертевшего оружия!..
Если действительно звонил Засечный, то его уже наверняка перехватили. Он не пришел бы сюда, странная красавица Анна знает в лицо только Скифа.
Что-то все-таки его тревожило. Перед кинотеатром, когда его высаживал казак Лопа, два милиционера в добитом «Москвиче» чуть ли не пальцем друг другу показывали на Скифа. Или это мнительность перед сном одолевает?
Черт его сегодня дернул под пьяную руку навязаться со своим подарком к этому казаку… Он поискал глазами будильник. Завтра с раннего утра придется отвести Павла в гараж, показать машину.
Старенький телевизор гнал рекламу и мыльные оперы. Скиф прошелся по каналам, на доброй половине из них исступленно дергались у микрофона разукрашенные барышни и стареющие плейбои.
И вот наконец он увидел Ольгу. Программа называлась «Мы сами с усами…». Наверное, у Вероники в лице есть черточки от Ольги и черточки от него… Опять все тот же бред. Нет у него никакой дочки, если только можно поверить Ольге. Была бы дочка, носил бы ее фотографию в бумажнике, как Алексеев. Интересно, а сколько у Засечного детей? Что-то он всегда темнил по этому поводу… Если есть, усмехнулся про себя Скиф, то только черненькие в Африке.
Итак, клуб феминисток под названием «Мы сами с усами…» проводил ток-шоу с участием какой-то невыразительной бабенки с конопатым носом. Знаменитая ведущая напоминала в микрофон, что тема сегодняшней передачи звучит так: «Я вышла замуж за гомосексуалиста». Скиф чуть не поперхнулся персиковым компотом и выплюнул косточку в консервную банку.
Ольга восседала в кресле арбитра и царственно оглядывала зал и несчастную жертву телешоу. Даже человеку, не умудренному семейным опытом, с первого взгляда становилось ясно, что «подопытная» никогда не была замужем не только за гомосексуалистом, но и вообще ни разу ни с кем не ложилась в постель. Так неубедительно звучали ее сбивчивые слова об их половой и психологической совместимости с мужем.