Эта черная, черная смерть

Квиннел А. Дж.

Раби выкатила кресло Глории по скату рядом с лестницей бокового входа гостиницы "Амиго". Их ждал длинный лимузин, оборудованный для перевозки инвалидов. Шофер спустил специальное приспособление, и через пару минут Глория была в машине. Кризи сел рядом с ней, Раби устроилась впереди рядом с водителем, и они пустились в путь по оживленному городу.

Кризи оценивающе оглядел Глорию и удовлетворенно кивнул. Она была в длинном платье из изумрудно-зеленого шелка и черной шали. Деликатный макияж сглаживал горечь, запечатленную в чертах ее лица. Она совсем не походила теперь на ту женщину, с которой Кризи сражался, пролетая над Атлантическим океаном. Иллюзии ее, казалось, стали рассеиваться. Но такое

впечатление вполне могло быть обманчивым.

– Почему вы прислали мне с Раби записку с просьбой быть сегодня вечером хорошо одетой? Кто вы, собственно говоря, такой, чтобы указывать мне, в чем идти в какое-то дешевое бистро?

Сквозь окно Кризи рассматривал яркие огни города. Начал накрапывать дождь.

– Миссис Мэннерз, кроме того, что я попросил вас сегодня одеться соответствующим образом, я еще собираюсь рассказать вам сейчас, как вы должны будете себя вести.

С насмешкой в голосе она пробурчала:

– Не хватало только, чтобы наемник поучал меня, как себя вести!

– Выслушайте-ка меня, леди, внимательно! Мне очень жаль, что вы потеряли мужа, которого любили. Я искренне сожалею, что была убита ваша единственная дочь и что остаток своей жизни вы обречены провести в инвалидной коляске. Но хотите вы того или нет, с того момента, как мы взлетели в Денвере, этой операцией руковожу я. - Она хотела было что-то возразить, но Кризи предостерегающе поднял руку. - Миссис Мэннерз, если вы не выслушаете меня и не будете делать то, о чем я вас собираюсь просить, я скажу водителю, чтобы он развернулся и отвез вас обратно в гостиницу. И вы сможете незамедлительно распрощаться с вашим наемником.

Пару минут они ехали молча, потом она сказала:

– Это было бы бездарной тратой денег.

– Почему?

– Потому что я зафрахтовала этот чертов реактивный самолет на две недели вперед. Вы представляете, сколько это стоит?

– Догадываюсь.

– Хорошо. Итак, я внимательно слушаю вас, но ничего не обещаю.

– Нет, одно обещание я просил бы вас мне дать. Будьте добры не перебивать меня.

Какое-то время она молчала, потом согласно кивнула. Кризи повернул кресло к ней.

– Мы едем ужинать не в дешевое бистро, а по приглашению двух моих очень хороших друзей. Так случилось, что они оба там работают, потому что это их бистро, и именно поэтому они там назначили нам встречу. Положение дел таково, что я нуждаюсь в их совете. Он мне нужен потому, что может пролить хоть какой-то свет на убийство вашей дочери. Именно поэтому наш ужин будет деловым, что, в отличие от обычной дружеской встречи, подразумевает соответствующее распределение функций всех, принимающих в нем участие, включая вас. Теперь, когда мы с вами уже достаточно беседовали, у меня создалось впечатление, что вы полагаете достаточным взмахнуть вашей волшебной палочкой, и тут же все перед вами вытянутся по струнке и начнут творить чудеса. Но бывают такие случаи, когда ни ваши несчитанные доллары, ни волшебная палочка срабатывать не будут. К числу таких случаев относится и сегодняшний ужин. На Макси Макдональда никакие волшебные палочки не действуют. Чтобы он помог нам, вам надо ему понравиться или по крайней мере он должен будет иметь основания вас уважать. То же самое относится и к его жене Николь.

Миссис Мэннерз раскрыла было рот, но, перехватив взгляд Кризи, быстро его закрыла. Он продолжал:

– Есть еще одно обстоятельство, о котором я должен вас предупредить. Вы знаете, что мы с Майклом остановились в публичном доме. Я уже что-то говорил вам о его хозяйке - Блонди. Ей лет семьдесят, она итальянка и совсем не блондинка. Мы подружились лет двадцать пять назад, когда я еще служил в Иностранном легионе. Не буду утомлять вас рассказом о том, почему она стала мне близким человеком, -

так уж получилось. Когда-то жена Макси Николь работала у Блонди. Я взял ее в восемьдесят девятом году с собой в Вашингтон в качестве приманки. Это была часть операции, которую мы провели с Джимом Грэйнджером. Именно тогда он впервые встретился с Николь. Макси тоже принимал участие в этой операции. Время тогда было опасное, и, как нередко случается в такие моменты, Николь и Макси полюбили друг друга. По возвращении в Европу она бросила работу у Блонди, а он оставил ремесло наемника. Они купили бистро и вместе с младшей сестрой Николь втроем стали им заниматься.

Кризи замолчал, взглянул на часы и продолжил рассказ, только теперь он говорил быстрее.

– Так вот, к моему величайшему удивлению, сегодня днем Блонди заявила мне, что будет с нами ужинать. Она почти никогда не покидает свой квартал и, сколько я ее знаю, никогда никуда не выходит по вечерам. Однако она очень гордится Николь, и, если я правильно понимаю, этим жестом Блонди хочет оказать ей честь. Именно поэтому Блонди сегодня будет одета так, будто идет на прием к английской королеве, хотя встреча будет проходить в скромном бистро. Только поэтому я позволил себе передать вам с Раби просьбу одеться подобающим ситуации образом. Я специально заостряю ваше внимание на том, что сегодня вечером вы будете ужинать в компании хозяйки публичного дома. Если вы ее обидите, то тем самым обидите Николь и, естественно, Макси. Конечно, он все равно ответит на мои вопросы и даст совет. Но есть еще одна вещь, которую я хотел бы от него получить.

Миссис Мэннерз не могла удержаться - вопрос сам собой соскочил у нее с языка:

– Какую?

Кризи снова предостерегающе поднял руку.

– Я отвечу вам позже. Сначала мне нужно увидеть, в каком они с Николь расположении духа. Блонди, кстати, может здесь очень помочь.

Лимузин свернул в переулок и остановился перед зданием с небольшой неоновой вывеской "У Макси".

– Так вот, миссис Мэннерз, - сказал Кризи, - очень важно, чтобы сегодня вечером вы попытались контролировать вашу природную склонность к бескомпромиссности. - Он указал на бистро. - Ваша волшебная палочка не поможет мне получить от этих людей то, что мне нужно.

Они уставились друг на друга, потом она спросила:

– Вы не знаете, который теперь час?

– Знаю. Около десяти.

Она кивнула.

– Обычно я ужинаю в восемь. Я дьявольски голодна... Пойдемте.

* * *

Бистро было небольшим - всего восемь столиков, покрытых льняными скатертями в бело-синюю клетку. Вдоль одной из стен зала проходила стойка бара. Майкл сидел за угловым столиком с пожилой женщиной в длинном платье бирюзового цвета. Ее лицо было покрыто густым слоем косметики, на запястьях, пальцах и в ушах блестели золото и бриллианты. Черные волосы были искусно уложены на голове в сложную прическу. Тонкие губы покрывал густой слой яркой помады. Кроме них в зале было всего шесть человек. Судя по всему, они уже заканчивали свою трапезу.

Бармен вышел из-за стойки и странным образом приветствовал Кризи: оба мужчины обнялись левыми руками за шею и быстро, но крепко поцеловали друг друга в щеку. Потом Кризи обернулся и представил бармену Глорию. После этого ее познакомили с Николь и ее младшей сестрой Люсеттой. Кризи жестом попросил Раби откатить кресло Глории в другой конец комнаты. Майкл представил ее Блонди.

Следующие полчаса Глория держала себя с совершенно несвойственной ей мягкостью. Она сидела напротив Блонди, которая чувствовала себя, как рыба в воде. Люсетта подавала на стол, и очень скоро Глория заметила, что между ней и Майклом что-то происходит. Каждый раз, когда Люсетта ставила что-нибудь на стол, ее рука как бы невзначай касалась руки Майкла.