Эта девочка Моя

Царева Вероника

— И самое дерьмовое то, что мы разрешили ей пожить у нас бесплатно. Мне хочется выгнать ее, но я знаю, что буду чувствовать себя ужасно, ведь ее брат и отец недавно погибли…

Стоп, что?

Эта фраза привлекает мое внимание, и я промаргиваюсь, пытаясь осмыслить то, что только что услышал.

Аня продолжает говорить, но после того что она сказала, я не могу разобрать ни слова. На мгновение я застываю на месте, и все вокруг меня расплывается.

Мишан и ее отец мертвы?

— Ты в порядке? — через мгновение Анька возвращает меня к реальности. — Ты выглядишь немного бледным.

— Это

она тебе сказала? — почти кричу на нее, пытаясь сдерживать дрожь в голосе. Ей не нужно знать, как Диана влияет на меня.

— Что сказала? — она переспрашивает и морщит нос.

— Диана сказала тебе, что ее брат умер? — уточняю я, говоря медленно, чтобы она могла лучше меня понять.

— Ну, да, именно поэтому она переехала сюда в середине семестра. Хотя не удивлюсь, если она врет.

— Ты знаешь, где сейчас Диана?

— Я думаю в лаборатории, а что?

Я поднимаюсь со стула и начинаю уходить.

— Что случилось? Куда ты идешь? Я что-то не то сказал? Только не говори мне, что ты позвал меня сюда, чтобы больше узнать о ней, — кричит мне в след Аня, разочарование сквозит в ее словах, но я не оборачиваюсь.

У меня есть вся информация, которая мне нужна. Теперь пусть этой бабой занимается Игорь.

Глава восемнадцать

Выходя из закусочной, я думаю только о том, что она солгала подругам.

Диана лжет, она должна лгать. Мишан, жив… иначе просто не может быть. Тогда, три года назад с ним я расстался не очень хорошо и еще долго злился, но узнать, что мой бывший лучший друг может быть мертв это как удар по яйцам.

Своей ложью Диана заработала еще одну встречу со мной.

Я бегу через дворы, чтобы добраться до лаборатории быстрее. Мне нужно встретиться с ней прямо сейчас, и плевать, что у нее уже началось занятие.

Никто ничего мне не скажет, даже внимания не обратят. Я делаю, что хочу и когда хочу. Здесь все закрывают глаза на мои выходки, а вытворяю я много чего. Спасибо за это моему отцу, он оказывает не хилую финансовую поддержку этому месту и является членом попечительского совета.

Когда добираюсь до лаборатории, гнев распирает меня, я чувствую, что готов взорваться. Я распахиваю дверь и войдя внутрь, медленно сканирую аудиторию. Чувствую взгляды на себе, но они мне не интересны, меня волнуют только большие синие глаза, обрамленные светлыми локонами и я, замечаю их в последнем ряду.

— Зачем тебе врать о чем-то подобном? — я кривлю губы и топаю через аудиторию, направляясь прямо к ней.

Ее глаза становятся невероятно широкими, а ее лицо не выражает ничего, кроме замешательства. Всегда врет… всегда притворяется невинной. Однажды она пострадает за это.

— Почему ты говоришь людям, что твой брат мертв? Откуда эта больная фантазия? Какого хрена ты лжешь о таком? — у меня из ушей сейчас пар повалит, мне хочется разбить кулаком что-нибудь, разгромить комнату, перевернуть стол.

Эта девушка пробуждает во мне все самое худшее, абсолютное зло.

Она встает, собирает свои вещи, игнорируя меня, как будто я не кричу на нее перед аудиторией, наполненной людьми. Тихий шепот наполняет комнату, вижу,

как все в недоумении переглядываются.

— Отвечай, — кричу я, ударяя кулаком по столу. Комната наполняется вздохами, краем глаза я замечаю, как преподаватель наблюдает за мной, но я знаю, что мне он ничего не скажет.

Диана начинает идти на меня, в этот момент приходится напоминать себе, что нужно успокоиться. Дышать. Не реагировать. Она проталкивается мимо и выходит из кабинета, я позволяю ей это сделать, боясь, что если схвачу ее сейчас, все может закончиться плохо. Следуя за ней, шаркаю ногами по тротуару.

Кем она себя возомнила?

Она делает меня обезумевшим, жаждущим, злобным. Я теряю свой чертов разум из-за нее. Мне не требуется много времени, чтобы догнать ее, и когда я это делаю, я не могу остановиться. Хватаю за плечо, мои пальцы так крепко обхватывают ее стройную руку, что я уверен, останутся синяки.

Я не хочу причинять ей боль, по крайней мере, физическую, но она сводит меня с ума. Она закрывает глаза, как будто не может смотреть на меня, но мне нужно, чтобы она, посмотрела. Мне нужно увидеть выражение ее глаз, когда она скажет мне правду.

— Открой свои гребаные глаза и скажи мне, зачем тебе лгать? Зачем тебе придумывать что-то подобное? Это перебор, — я встряхиваю ее маленькое тело, ее шелковистые белокурые локоны выбиваются из-за ушей, а ее большие глаза учащено моргают.

Ее взгляд встречается с моим, и тогда я вижу. Как боль, гнев и потеря — все это смотрит на меня. То, как она смотрит, разбивает сердце, и мне хочется притянуть ее в свои объятия, поцеловать и сказать ей, что все будет хорошо.

— Я не солгала, Миша мертв, — тихо произносит она, ее голос срывается на полуслове.

Я чувствую, как волна горя и печали нарастает, готовая обрушиться на меня и в этот момент, я трусливо отталкиваю ее. Я не готовый встретиться с этой болью лицом к лицу. Она пятится назад, и я почти решаю потянуться к ней снова, чтобы поддержать, но вместо этого засовываю руки в карманы, останавливая себя.

— Ты не думала, что я заслуживаю знать? Почему не сказала, что мой лучший друг мертв?

Она смеется, но это не радостный смех, это боль, густая, тяжелая боль.

— Когда именно ты хотел, чтобы я это сделала, Кирилл? Когда ты приказал мне не мешать тебе и вел себя так, будто мы не знаем друг друга, или, может быть, когда ты сказал не называть тебя, так как я называла тебя с пяти лет? Оооо, может быть, когда ты держал свои пальцы глубоко внутри меня или когда приказал оставить тебя нахуй в покое или будут последствия, когда? Пожалуйста, скажи мне, в какой момент я должен была это сделать?

Глава девятнадцать

Сжимаю челюсть до боли и слышу скрежет зубов, впервые в своей жизни я не знаю, что ответить.

Я не щадя бил ее словами, хотел чтобы она ощутила то, что чувствовал я, а в это самое время она страдала от потери своего брата, моего лучшего друга.

Потеря Мишана ощущается даже тяжелее, чем потеря Дианы, ведь он ушел навсегда.

— Он был моим лучшим другом… — говорю больше себе, чем ей.

— Да, я тоже, но ты, кажется, забыла об этом.