Эта ласковая земля
Шрифт:
– Доброе утро, Гектор, – весело сказала миссис Фрост. – Как работа?
– Шла хорошо, – сказал Бледсо. Он не снял в присутствии женщины свою большую соломенную шляпу. – Чего надо?
– Одного из ваших юношей. Мистер Брикман обещал его мне.
– Кто бы это ни был, Брикман обещал мне первому.
– А потом передумал.
– Он мне не звонил.
– А как он позвонит вам, если вы в поле?
– Мог бы позвонить супруге.
– Хотите, сделаем хороший долгий перерыв и поедем к вам домой спросить у Розалинд?
Что займет добрых полчаса. Ребята из Линкольна привалились к прессу с надеждой на лицах.
– Или вам будет достаточно моего слова леди?
Я прямо
– Кого вам? – спросил он.
– Мозеса Вашингтона.
– Сукин сын! – Теперь он снял свою шляпу и в ярости швырнул ее на землю. – Проклятье, он лучший.
– И теперь он мой, Гектор. – Она посмотрела на мальчика, который стоял на прессе и забрасывал в него сено. – Мозес, надевай рубашку и едем со мной.
Мозес схватил рубашку и ловко соскочил с агрегата. Он подбежал к машине миссис Фрост, легко запрыгнул в кузов и сел рядом со мной и Альбертом, прислонившись спиной к кабине. Он показал: «Привет», а я показал: «Везучий ты, Моз». Он ответил: «Мы везучие» – и обозначил в воздухе круг, включавший меня, Альберта и его.
– Что же, – сказала миссис Фрост, – полагаю, я получила то, за чем приехала.
– Полагаю, да, – сказал Бледсо и наклонился за шляпой.
– О, и если желаете, вот письменное разрешение мистера Брикмана.
Она протянула Бледсо бумагу.
– Могли бы дать с самого начала.
– Как и вы могли бы поверить мне на слово. Хорошего дня.
Уезжая с поля, мы смотрели, как Бледсо забирается обратно на трактор и ведет его вдоль длинного ряда сухой люцерны, а мальчики из Линкольнской школы снова принимаются за свой тяжкий труд.
Рядом со мной Мозес знаком поблагодарил утреннее солнце и снова показал: «Мы везучие».
Глава третья
Ферма Коры Фрост лежала в двух милях к востоку от Линкольна, на южном берегу реки Гилеад. Там стояли старый дом, небольшой яблоневый сад, обширный огород, сарай и несколько хозяйственных построек. Когда был жив ее муж, они засадили большой участок земли кукурузой. Они с Эндрю Фростом оба работали в Линкольнской школе, мистер Фрост был школьным тренером. Мы все его любили. Он был наполовину сиу [5] , наполовину шотландско-ирландского происхождения и был блестящим спортсменом. Он учился в Карлайлской индейской школе в Пенсильвании и лично знал Джима Торпа [6] . Когда ему было одиннадцать лет, он сидел на трибунах в день, когда великий спортсмен помог своей команде индейских детей потрясти весь мир, обыграв высококлассную футбольную команду Гарварда. Мистер Фрост погиб в результате несчастного случая. Он сидел на дисковой бороне с маленькой Эмми на коленях и правил Большим Джорджем, огромным тяжеловозом Фростов. Они проходили по вспаханному полю, измельчая свежевывороченные пласты черной почвы. Разворачиваясь на краю поля, Большой Джордж потревожил гнездо шершней в траве возле ограды. Конь встал на дыбы и, запаниковав, бросился в галоп. Малышку Эмми сбросило с отцовских колен в сторону. Эндрю Фрост пытался ее поймать, но упал с сиденья прямо под острые восемнадцатидюймовые лезвия бороны, которые изрубили его. Падая, Эмми ударилась головой о столб ограды и два дня пролежала в коме.
5
*
6
Джим Торп – американский спортсмен, двукратный победитель летних Олимпийских игр 1912 года.
Летом 1932 года Эндрю Фроста не было уже год. Его вдова справлялась. Пахотную землю она сдала в аренду, но оставались еще сад и огород. Старый дом наряду с сараем и хозяйственными постройками постоянно требовали ремонта. Иногда нас с Мозом и Альбертом просили помочь с этим, против чего я не возражал. Я понимал, что нелегко растить Эмми в одиночку, заниматься делами фермы и при этом продолжать работать в Линкольнской школе. Миссис Фрост была доброй женщиной, но над нею словно навсегда нависла огромная туча, а ее улыбка была не такой солнечной, как раньше. Приехав к ней, мы слезли с кузова, и она сразу же приставила нас к делу. Она освободила нас с полей Бледсо не только по доброте душевной. Она вручила Мозу косу и велела косить траву, разросшуюся между деревьями в саду. Нас с Альбертом она отправила строить забор от кроликов вокруг огорода. На зарплату, которую она получала в школе, едва ли можно было прожить, поэтому сад и огород были так важны для нее. Чтобы разнообразить их с Эмми питание долгой зимой, она консервировала овощи и фрукты. Пока мы работали, они с Эмми пололи огород.
– Тебе повезло, что тебе отдали гармонику, – сказал Альберт.
Мы как раз закончили копать яму, и я держал столб, а Альберт засыпал его землей и крепко утрамбовывал.
– Она вечно грозится забрать ее навсегда.
– Она высполняет свои угрозы.
– Если она отберет гармонику, то ей будет больше нечем угрожать мне. Я не против тихой комнаты.
– Она может приказать ДиМарко больше пороть тебя. Ему это понравится.
– Больно только в самом начале, потом боль уходит.
Альберт никогда не подвергался порке, так что ему неоткуда было знать. ДиМарко бил чертовски больно, и после ученик целый день двигался с трудом. Но это правда: такая боль уходила.
– Если бы она знала, как много значит для тебя гармоника на самом деле, она бы сломала ее у тебя на глазах.
– Значит, лучше ей никогда не узнать, – пригрозил я.
– Думаешь, я ей скажу?
– Я уже не знаю, что ты сделаешь.
Альберт схватил меня за грудки и притянул к себе. Он уже покрылся веснушками, и его лицо напоминало миску с размокшими кукурузными хлопьями.
– Проклятье, я единственный спасаю тебя от исправительного дома.
Альберт почти никогда не ругался. Хотя он говорил тихо, миссис Фрост услышала.
Она выпрямилась и сказала:
– Альберт.
Он отпустил меня, легонько оттолкнув.
– Когда-нибудь ты сделаешь что-нибудь, от чего я не сумею тебя спасти.
Мне показалось, что он ждет этого дня.
Мы сделали перерыв на обед. Миссис Фрост угостила нас чудесными сэндвичами с ветчиной и салатом, яблочным пюре и лимонадом, и мы все вместе ели под большим тополем на берегу Гилеада.
«Куда течет река?» – показал Моз.
– Она впадает в Миннесоту, а та впадает в Миссисипи, которая течет полторы тысячи миль к Мексиканскому заливу, – сказала миссис Фрост.
«Далеко», – показал Моз и тихонько присвистнул.
– Когда-нибудь я поплыву по ней, – сказал Альберт.
– Как Гек Финн? – спросила миссис Фрост.
– Как Марк Твен. Буду работать на речном пароходе.
– Боюсь, Альберт, их эра прошла, – сказала миссис Фрост.
– Мама, можно мы поплаваем на каноэ? – спросила Эмми.