Эта страшная и смешная игра Red-spetznaz
Шрифт:
– Не получается у меня про другое.… Почему-то всегда запоминаю только эти.
Крепкий пожилой мужчина внимательно чистил крупного краснопёрого окуня, изредка поглядывая в устроенный над костром котелок.
– Ну, Никифорыч, я уже три луковицы порезал. Хватит?
– Хорош! Плесни ещё воды туда немного, выкипает, пока мы тут с тобой за разговорами-то….
– А чего ты эти дни ко мне не заглядывал? И не звонил?
Глеб помедлил с ответом, ополаскивая в холодной воде нож.
– Хотел свою гвардию там, на берегу, как следует
С Виктором Никифоровичем Усманцевым – а роскошных окуней для гостевой ухи готовил у вечернего костерка именно он – капитан Глеб Никитин был знаком давно.
В далёкие незабвенные годы его, молодого гражданского штурмана, пришедшего по распределению во вспомогательный военный дивизион, боцман Никифорыч хорошо и по-доброму учил практическим морским премудростям.
Тяжёлый и краснолицый, очень похожий обликом и характером на их буксир МБ-31 – паровик довоенной постройки, боцман Усманцев тогда совсем не стеснялся орать на робкого вахтенного помощника, по нескольку раз подряд издевательски переспрашивая и уточняя отдаваемые тем не очень уверенные команды.
После того, как Глеб однажды всё-таки психанул и, зло глядя на боцмана, вплотную придвинулся к нему со сжатыми кулаками, Никифорыч буднично, мирно предложил:
– Послушай, паренёк, пошли сегодня ко мне в гости, я тебя грибками солёными угощу, с дочкой своей познакомлю…
Так и продолжалась все эти годы их негромкая дружба, расставались они иногда на время рейсов капитана Глеба, когда через некоторое время он перешёл работать на большие океанские пароходы.
Пожалуй, только этим они и различались.
Боцман Усманцев к случаю их знакомства уже походил на своём веку по дальним морям предостаточно, понюхал заграниц разных в избытке, а на том вспомогательном буксире плавно дохаживал по прибрежным водам до приличной морской пенсии.
– Да я половину этих адмиралов ещё лейтенантами помню! Некоторые уже нос задрали до невозможности, начальниками стали пузатыми и важными, а со многими мы так, встречаемся иногда, балуемся по-мужски спиртными напитками. Шилов вот твой… Ровесники вы с ним, а?
Боцман усмехнулся, сдувая с пушистого уса случайную рыбью чешуйку.
– Помнят, уважают… Если что необходимо, говорят, звони по старой-то дружбе…
– Звонил?
– Звонилки нет у меня такой хорошей, чтобы до нужного адмирала так запросто дозвониться.… Обхожусь пока.
– Давай-ка запустим в первую очередь туда мелкую рыбёшку, – Никифорыч шагнул с приготовленными окунями к костру. – Ты возьми котелок на палку, поставь его сюда, в сторонку. Во-от, начало есть, возвращай ёмкость на
– Ну, давай, что ли, по чуть-чуть?
Капитан Глеб вскинул на него удивлённый взгляд.
– Боцман, ты теряешь классовое чутьё! Я же за рулём! Неужели забыл мои правила?!
– Да чего там.… У тебя и руля-то всего ничего, железяка только изогнутая под руками, дотарахтишь на своём мотоцикле понемногу по берегу-то, здесь у нас не Ливерпуль тебе какой-нибудь, из движения только коровы по вечерам на дорогах бывают. А, дружище? Давай?! По граммулечке…?
Ухмыляясь, Глеб Никитин покачал головой.
– Ну, тогда не обижайся. Я прихватил тут с собой немного напитка, самодельного, на облепихе, так что…, – Никифорович крепко высморкался в сторону, лукаво посмотрел на Глеба. – Полечусь немного. Ага…
Слово – не воробей.
Но старый боцман и не думал менять выстраданное решение. Небольшой металлический стаканчик, бережно зажатый в его тяжёлой лапе, лишь на мгновенье сверкнул под случайным солнечным лучом, решительно вскинутый вверх.
Никифорыч сладко крякнул.
– И от такой вкуснотищи ты отказался…
Пожевал, смачно посолив, кусок чёрного хлеба.
– Ты, вообще-то, надолго в наши края? Я к тому, что, может, сходим вместе на маршрут, во вторник-то у нас новая группа прилетает, а?
– Нет, послезавтра не получится. Мы с телевизионщиками здесь ненадолго, дня на четыре ещё, наверно; помогу ребятам снять натуру, а потом они поедут в студию с материалом работать, а я.… Вот, пожалуй, если дней через пять появлюсь у тебя, примешь добровольцем?
– Спрашиваешь! Как раз к моей баньке подгадаешь! Западники это дело очень уважают, аж пищат, особенно когда после крапивных веников я их голышом выпускаю в лес побегать по свежему-то воздуху!
Боцман задумчиво почесал голову, огляделся.
– Давай, что ли, я судачком понемногу займусь….
Он ополоснул из ковшика небольшую фанерку, блестевшую мелкими окунёвыми чешуйками, и шлёпнул на неё средних размеров судака.
– А ты кино-то своё про чего это придумал? Про красоты наши, что ли, невозможные, про туризм? Или про экологию?
– Не догадаешься. Про Робинзона.
– Про кого?!
Капитан Глеб отвёл внимательный взгляд от огня и шевельнул прутиком лёгкий серый пепел с самого края костра.
– Да, да…. Именно про того знаменитого путешественника, из книжки. Небольшой сюжет про его личную жизнь и трудовую деятельность.
Вспоротый судак жалко повис в растерянных боцманских руках.
– А ты-то здесь с какого боку?! С этим, с Робинзоном-то?
Глеб еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, глядя на великое недоумение своего старого друга.
– Мы с сыном как-то по зиме нечаянно встретились, пили кофе, дурачились, вот и придумали одну забавную историю по этой знаменитой книжке. Ну, если покороче и чтобы сразу тебе было понятно….