Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
– Шеф, может, ты сумки-то отстегнёшь? А шлем?
– Я так, безо всего, немного похулиганю.
Старший понемногу газовал, пробуя тормоза и передачи.
– Милая Ализе, не пытайся помогать нашему главному герою…. Прошу тебя – не подталкивай самостоятельно в моё отсутствие лодочку к воде – я всё равно это замечу. Тебе мороженое привезти?
Хрупкая женщина молитвенно сложила ладони перед лицом.
– Клубничное! Целую коробку!
Крутанув колёсами мелкий песок на пригорке, старший уверенно направил красно-белый мотоцикл на уходящую вверх от берега тесную лесную тропинку. Обернулся, махнул всем рукой.
…Миша привёл в порядок промокшую майку и свои толстые, влажные от пива щёки. Опять жадно припал к банке, сильно глотнул и с удовольствием отдышался. Подал другую банку Сашке.
– А ты чего, всегда со своим отцом так грубо разговариваешь?
Неприятно тяжёлое облако надёжно и надолго ушло в сторону. Солнце опять заблестело на белом лезвии острого охотничьего ножа.
Капитан Глеб Никитин вытер случайную слезу и снова захохотал.
– Послушай, боцман, а приличных анекдотов ты вообще не знаешь?!
– Не получается у меня про другое.… Почему-то всегда запоминаю только эти.
Крепкий пожилой мужчина внимательно чистил крупного краснопёрого окуня, изредка поглядывая в устроенный над костром котелок.
– Ну, Никифорыч, я уже три луковицы порезал. Хватит?
– Хорош! Плесни ещё воды туда немного, выкипает, пока мы тут с тобой за разговорами-то….
– А чего ты эти дни ко мне не заглядывал? И не звонил?
Глеб помедлил с ответом, ополаскивая в холодной воде нож.
– Хотел свою гвардию там, на берегу, как следует разместить, наладить работу, объяснить всё подробно ребятам. Мобильный телефон на дальних кварталах не берёт, вышка ваша поселковая слабовата. Думал, справимся с первыми делами, а потом.… Вот, сегодня выкроил время, подъехал к тебе.
С Виктором Никифоровичем Усманцевым – а роскошных окуней для гостевой ухи готовил у вечернего костерка именно он – капитан Глеб Никитин был знаком давно.
В далёкие незабвенные годы его, молодого гражданского штурмана, пришедшего по распределению во вспомогательный военный дивизион, боцман Никифорыч хорошо и по-доброму учил практическим морским премудростям.
Тяжёлый и краснолицый, очень похожий обликом и характером на их буксир МБ-31 – паровик довоенной постройки, боцман Усманцев тогда совсем не стеснялся орать на робкого вахтенного помощника, по нескольку раз подряд издевательски переспрашивая и уточняя отдаваемые тем не очень уверенные команды.
После того, как Глеб однажды всё-таки психанул и, зло глядя на боцмана, вплотную придвинулся к нему со сжатыми кулаками, Никифорыч буднично, мирно предложил:
– Послушай, паренёк, пошли сегодня ко мне в гости, я тебя грибками солёными угощу, с дочкой своей познакомлю…
Так и продолжалась все эти годы их негромкая дружба, расставались они иногда на время рейсов капитана Глеба, когда через некоторое время он перешёл работать на большие океанские пароходы.
Пожалуй, только этим они и различались.
Боцман Усманцев к случаю их знакомства уже походил на своём веку по дальним морям предостаточно, понюхал заграниц разных в избытке, а на том вспомогательном буксире плавно дохаживал по прибрежным водам до приличной морской пенсии.
– Да я половину этих адмиралов ещё лейтенантами помню! Некоторые уже нос задрали до невозможности, начальниками стали пузатыми и важными, а со многими мы так, встречаемся иногда, балуемся по-мужски спиртными напитками. Шилов вот твой… Ровесники вы с ним, а?
Боцман усмехнулся, сдувая с пушистого уса случайную рыбью чешуйку.
– Помнят, уважают… Если что необходимо, говорят, звони по старой-то дружбе…
– Звонил?
– Звонилки нет у меня такой хорошей, чтобы до нужного адмирала так запросто дозвониться.… Обхожусь пока.
– Давай-ка запустим в первую очередь туда мелкую рыбёшку, – Никифорыч шагнул с приготовленными окунями к костру. – Ты возьми котелок на палку, поставь его сюда, в сторонку. Во-от, начало есть, возвращай ёмкость на огонь, подкинь это брёвнышко к серединке, во-от, и ладненько!
– Ну, давай, что ли, по чуть-чуть?
Капитан Глеб вскинул на него удивлённый взгляд.
– Боцман, ты теряешь классовое чутьё! Я же за рулём! Неужели забыл мои правила?!
– Да чего там.… У тебя и руля-то всего ничего, железяка только изогнутая под руками, дотарахтишь на своём мотоцикле понемногу по берегу-то, здесь у нас не Ливерпуль тебе какой-нибудь, из движения только коровы по вечерам на дорогах бывают. А, дружище? Давай?! По граммулечке…?
Ухмыляясь, Глеб Никитин покачал головой.
– Ну, тогда не обижайся. Я прихватил тут с собой немного напитка, самодельного, на облепихе, так что…, – Никифорович крепко высморкался в сторону, лукаво посмотрел на Глеба. – Полечусь немного. Ага…
Слово – не воробей.
Но старый боцман и не думал менять выстраданное решение. Небольшой металлический стаканчик, бережно зажатый в его тяжёлой лапе, лишь на мгновенье сверкнул под случайным солнечным лучом, решительно вскинутый вверх.
Никифорыч сладко крякнул.
– И от такой вкуснотищи ты отказался…