Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
– Как там Макгуайер?
Не проходя дальше в палатку, капитан Глеб снял с плеч волглый плащ, отряхнул его от капель и аккуратно повесил на стойку.
– Спит. Состояние его нормальное – я дал нужных таблеток. А это что у тебя такое?
О'Салливан брезгливо дотронулся мизинцем до подосиновиков.
– Грибы. Гляди, какие красивые! В овражке неподалёку отсюда нашёл.
– А зачем они тебе?
Гость искренне недоумевал, поочерёдно переводя взгляд немигающих совиных глаз с Глеба на его добычу.
– Проголодаемся – есть будем.
– Фу! Гадость какая! Насобирал под ногами всяких грязных, непроверенных лишайников и хочешь употреблять их в пищу?! На природе уж лучше охотиться, чем это…
И опять О'Салливан с презрением сморщился в сторону добычи Глеба.
– Ты говоришь про убийство зверей и птиц?
– Я люблю стрелять и стреляю хорошо. Дикие звери и существуют только для того, чтобы мужчины могли цивилизованно удовлетворять свой охотничий инстинкт!
– Убитые тобой зайцы явно с этим не согласились бы…
– А что тут неправильного? Я плачу за лицензию, делаю регулярные взносы в моём стрелковом клубе, делаю пожертвования в различные фонды спасения редких животных.
– А не очень редких зверюшек ты и твои заботливые друзья просто убиваете. Ради своей прихоти.
В полумраке палатки капитан Глеб и итальянец стояли друг против друга, не обращая внимания на раскрытую пачку медового печенья, которую им заботливо протягивал профессор.
– Небось, и рыбу ты так же ловишь, ради тонуса? Да?
– Правильно. У моего приятеля, под Бари, есть два рыболовных озера, он часто приглашает меня туда на соревнования.
Тщательный Бориска заметил, как у Глеба начали подрагивать скулы.
– И вы с дружком, конечно, ловите в этих тёплых лужах исключительно толстых карпов?!
О'Салливан не успел согласиться. От распахнутого палаточного входа Глеб Никитин пошёл на него в атаку.
– Стульчики у вас ещё там есть такие разноцветные, зонтики, рогатки фирменные, чтобы кашу на прикормку в реку забрасывать, правда же?! И карпов этих сонных, жирных, из которых, чуть нажмёшь – и каша из пуза размазанная прёт, вы каждые пять минут дисциплинированно вынимаете из воды, подводите под видеокамеру, под свои фотоаппараты, красуетесь с рыбиной и отпускаете её опять в воду. Так, милый О'Салливан?!
Всё так, не смущайся, я вашего брата знаю! Не рыбалка это, О'Салливан, не рыбалка! Онанизм это, а не рыбная ловля! Не так нужно о своих первобытных навыках заботиться, не на стульчике. Ты жрать захотел – лови рыбу, убивай зверя! А больше, чем сожрать можешь, зачем ловить и губить кого-то?!
И на охоте…., – Глеб повернулся к раскрытому Борискиному рту. – И на охоте у них тоже – камуфляжные штаны из специального материала, с байковым начёсом, очочки понтовые тёмные, карабин многозарядный с ночной оптикой, а с ножом на волчару один на один слабо выйти?! Зверя загнать на лыжах им собственное пузо мешает!
Глеб отвернулся, глядя на тёмные тучи.
– Так и с женщинами они.… Купить тупую тёлку в кабаке или где-нибудь они ещё могут, а очаровать, покорить случайную умницу… Слабаки. Рукоблудство, одним словом, неприличное занятие…
– Глеб, может мы с тобой в шахматы?
С материнской заботой в тёплом взоре к возбуждённому Глебу Никитину двинулся из угла палатки чрезвычайно стеснённый помещением Николас.
– Только не на компьютере! Ни-за-что!
– Почему?
Колька искренне изумился такой категоричности.
Не обращая уже внимания на пристыженного итальянца, Глеб продолжал ораторствовать.
– Не люблю! Скучно! Компьютеры, фонограммы разные, генная инженерия…. Очень скучные вещи. Я люблю настоящее.
– Как это?
– В лес и на рыбалку я не беру с собой никого, иду один, на несколько дней. Из припасов с собой только нож, хлеб и соль. Если ничего не поймал – голодный. Поймал – сожрал. Вот тогда инстинкты и просыпаются…
Одинаково задумчивые взгляды европейских людей давали понять, что так рискованно голодать они ни сейчас, ни в будущем не намерены.
Но наживку Глеба, ведущую их к очередному воинскому подвигу, они проглотили простодушно, не заметив никакого подвоха. Как тот дрессированный карп, что за порцию сладкой каши даёт себя поймать раз двадцать за день…
– Не верите?! Собирайтесь! Сейчас развлечёмся по-настоящему! Бориска, играй подъём для всех! Уважаемый О'Салливан, передай своим, чтобы готовились к выходу. Если Макгуайру нездоровится, то пусть полежит. Остальным – в строй.
– А что мы будем сейчас делать?
Недавний школьник Бориска явно не хотел посещать этот факультатив.
– Пойдём грабить окрестные сёла.
– А….
– Ладно, сиди уж лучше здесь. Посмотри в Интернете прогноз погоды на побережье, приглядывай за раненым. Держи.
Капитан Глеб кинул Бориске свой рюкзак с ноутбуком. Тот охотно завозился, раскрывая умный прибор на коленках.
– Ты знаешь, Глеб, мой папа никогда сразу не выбрасывает газеты. На следующей неделе он всегда проверяет, как сбылись напечатанные там прогнозы погоды и гороскопы. И почти всегда ругается на журналистов.
– Не критикуй родителя. Радуйся, что он сердится не на тебя. Я пошёл.
Опять облачившись в спасительный, тяжёлый от предыдущей воды плащ, Глеб по-сторожевому гулко начал обходить лагерь.
– Эй, слушай, поглядывай!
Неуверенно иностранцы начали высовываться наружу и поодиночке выползать на природу. Скоро на ольховой поляне их собралось достаточное для оглашения информации количество.
Жестом доброго и мудрого вождя капитан Глеб Никитин поднял вверх правую руку, высвободив её из-под накидки.
– Друзья. Произошло трагическое событие. У нас нет еды.