Эта свирепая Ева (сборник)
Шрифт:
В дверь постучали.
— Да? — крикнул Моро и прикрыл ладонью пистолет.
Вошел портье.
— Билет на самолет, мсье.
Гестаповец открыл рот, но глаза, которые чудились ему за черными очками, пригвоздили его к месту. Он сидел спиной к двери и даже не видел вошедшего.
— Благодарствуйте. Положите билет на сервант.
Портье ушел. Моро перевел дух.
— Вы не подозреваете, что смерть стояла у вас за плечами. Ну, ладно, ближе к делу. Вы не узнали меня, но я-то вас узнал. Вы Этьен Фаго, бывший гестаповец. А я тот самый человек, который по вашей милости лишился обоих глаз. Меня-то уж ваша маскировка не обманет!
Моро протянул руку и сорвал с головы гестаповца парик, явив на свет его прыщавый череп.
Лицо Фаго в продолжение этого разговора все время меняло цвета — от мелового до лилового. Казалось, во время этого диалога он уже умирал тысячу раз.
— Из группы «Зодиак», — наконец выдавил он.
— Я вижу, память вам не изменила.
— Пощадите!
— Проси пощады у своих погибших жертв.
— Но ведь тот, о ком вы говорите, ослеп…
— Ты прав, Иуда. Гляди, подлый трус…
Моро сорвал очки. И то, что увидел гестаповец, поразило его, как удар обухом по темени.
Он вытянулся на стуле, как-то странно икнул, рот у него перекосило, и он так и остался неподвижным, вперив в Моро взгляд своих выпученных оловянных глаз.
Моро поднял его руку, и она упала на стол с глухим деревянным стуком.
Этьен Фаго был мертв.
НОВАЯ ЛАМПА АЛАДДИНА
Аладдин потер лампу, и перед ним по
явился джин гигантского роста и ужасаю
щего вида.
— Я раб лампы и того, кто ею владе
ет,- заревел он. — Приказывай! Может
быть, ты хочешь, чтобы я построил дво
рец или разрушил город?
Сказки тысячи и одной ночи
Но ведь и вымысел может Пролить нем
ного света на то, о чем писалось, как о
реальных фатах.
1. ОБРЫВОК ПЕЧАТНОЙ БУМАГИ
Санта-Барбара, столица маленькой республики Микроландии. В центре города, в квартале от дворца диктатора, высится восьмиугольная афиша-тумба (таких реликтовых сооружений теперь уже не встретишь ни в одной европейской столице). Афиша мюзик-холла:
«Тропические страсти». Оперетта: «Сорок любовниц», музыка Амадео Пинкетти. Кинотеатр «Аполло»: американский гангстерский фильм «Целуй меня насмерть». Театр «Гиньоль»: «Рука мертвеца». И среди пестрых афиш, кабаре, дансингов, стриптизных заведений и кабаков высокого разряда болтается по ветру обрывок бумаги, на котором крупным шрифтом значится:
Внимание!
10.000 крезо будет выплачено тому, кто задержит, и 5.000 крезо тому, кто укажет местопребывание особо опасного преступника ТИЛО РУН-РИНА, обвиняемого в государственной измене.
Остальное оборвано, но можно заметить, что дальше была помещена фотография. Весьма вероятно, что некто, желающий заработать 10,000 крезо, оторвал и унес портрет опасного государственного преступника.
Прямо напротив афишной тумбы полукруглая арка ведет во двор мрачного кирпичного здания коммерческого суда. В ясные дни под аркой можно видеть человека экзотической наружности, смуглого, горбоносого, черноусого и черноглазого, в чалме и пестром халате. Это предсказатель судьбы Хуссейн Абдулла Исхак. Он сидит на низенькой скамеечке, перед ним разостлан коврик, на котором разложены яркие раковины, целая коллекция полудрагоценных камней разных цветов и огранки (Хусейн объясняет клиентам, что каждому характеру соответствует определенный камень), и на подставке из яшмы — хрустальный шар, в котором Хусейн созерцает будущее. Его никто не гонит отсюда. А в клиентах недостатка нет: люди бизнеса во многом зависят от случая и потому — суеверны.
— Рад видеть тебя, дорогой Кербер, — сказал он высоким, писклявым голосом. — С нетерпением жду твоего чрезвычайного сообщения…
Дельфас откашлялся.
— Да, экселенц *.
Он возлагал на эту аудиенцию большие надежды. Нужно было только заинтересовать диктатора.
Дельфас перегнулся через стол и многозначительно произнес:
— Что бы вы сказали, экселенц, если бы я предложил вашему вниманию волшебную лампу Аладдина?
2. ДИКТАТОР И ЕГО НАПЕРСНИК
Незадолго до того, как был объявлен розыск государственного преступника Тило Рун-Рина, Кербер Дельфас, государственный наушник второго класса, имел аудиенцию у диктатора Микроландии. Он вошел в приемную, придав верхней половине туловища наклон в 45 градусов. Здесь полагалось сдать портфель (личное оружие у него отобрали еще при входе во дворец).
Распахнулась бронированная дверь. К диктатору Дельфас взошел уже с наклоном в 90 градусов, так что металлические наконечники аксельбантов, свисающие с левого плеча, звякнули о паркет. Дельфас был тощ, долговяз, и диктатор усмехнулся: черт, как бы не переломился…
Наконец Дельфас выпрямился, и густое серебряное шитье на воротнике и обшлагах мундира заблестело в лучах заходящего солнца, проникавших сквозь пуленепробиваемое стекло огромного окна. Диктатор любил представительность и приближенных одел в импозантные мундиры. Сам диктатор был разряжен как рождественская елка: столько было навешано на нем всякой золотой бахромы, шнуров, шевронов, орденов ве
3. ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС КЕРБЕРА ДЕЛЬФАСА
Диктатор откинулся на спинку кресла и расхохотался.
— Ты что, вообразил себя волшебником из Магриба? Я еще не впал в детство…
— Экселенц, поверьте мне, это гораздо серьезнее, чем можно подумать. Я не шучу. Представьте себе аппарат, который будет производить все, что вам угодно.
— И танки?
— И танки.
— И атомные бомбы?
— Сколько угодно и по баснословно дешевой цене.
В глазах диктатора блеснул хищный огонек. Дельфас внутренне ликовал: клюнуло!
— И где же находится эта необычайная лампа?
— В ИНЭ.
— Это что?
— Институт новейшей электроники.
Диктатор припомнил, что такое научное учреждение существует и находится неподалеку от столицы.
— И он уже создан, этот аппарат?
— Пока нет, он строится.
1 Ваше сиятельство (испорч. франц.).
Диктатор вскочил и взволнованно заходил по кабинету.
— Черт побери, это вещь, если не брехня.
— Экселенц, я не позволил бы себе мистифицировать вас.
Дельфас внимательно следил за тем, как реагирует диктатор. А реагировал он бурно.