Эта свирепая Ева (сборник)
Шрифт:
Встреча состоялась в особой комнате при одном из баров Дика. Стоял жаркий, даже для Флориды, день. Однако Дик в белом пиджаке и таких же брюках, гладко причесанный и чисто выбритый, был совершенно сух. Ян сидел, тяжело дыша; клетчатая рубаха, расстегнутая сверху донизу, открывала грудь, густо заросшую рыжей, мокрой шерстью.
Оглядевшись, Ян заметил, что в уголке скромно примостился молодой, очень худой и неряшливо одетый человек.
— А Сид тут зачем? — рассердился Ян.
— Пусть сидит, — сказал Дик. — Он нам, возможно, понадобится.
Сидней Платтер был сыном состоятельных родителей и в свое время учился в университете, выказывая блестящие способности. Его погубили карты. После смерти отца он быстро проиграл наследство, опустился, оказался замешанным в какие-то неблаговидные истории. Родные терпели, терпели и, наконец, отреклись от него. Скатываясь все ниже, Сид вступил в связь с гангстерами и теперь, находясь в шайке Дика, играл жалкую роль приживальщика. Впрочем, Сид пользовался репутацией образованного человека, и многие идеи усовершенствования игорного бизнеса, которые Дик выдавал за свои, принадлежали Платтеру. Именно он подал идею «карточной лотереи» настолько бесцеремонного надувательства, что невозможно было пересчитать попавшихся на эту удочку.
Дик нередко консультировался у Сида, но держал его в черном теле («чтобы не избаловался») и заставлял довольствоваться крохами с зеленых столов.
— Итак, что вы думаете обо всем этом? — спросил Ян.
Боссы скрестили взгляды: Дик — многозначительный, Ян — крайне озабоченный.
— Что я думаю? — отвечал Дик. — Это — лошадиные перья [жаргонное американское выражение: нечто немыслимое, ни с чем не сообразное].
— Лошадиные перья! — как эхо отозвался Ян.
— Надо что-то предпринимать! Иначе он разорит нас и распугает всех клиентов, — продолжал Дик.
— Кто же он такой?
— Я наводил справки: в Нэшвилле не было и нет юриста с фамилией Ларгетни, — заявил Дик.
— Тут и без справки все ясно, — осмелился подать голос из своего угла Сид. — Ведь Ларгетни — это не фамилия. Прочитайте наоборот — и получится «интеграл», математический термин.
— Ну вот! — торжествующе воскликнул Ян. — Я так и предполагал, что это оборотень!
— Чепуха, Ян…
— Или — робот, — высказал Ян внезапно пришедшую в голову догадку. Впрочем, чувствуя, что сморозил глупость, он осекся, да так и замолк с вытаращенными глазами и полуоткрытым ртом. И никто не подозревал, насколько близок к истине был он в этот момент.
— Ну, Ян, вы совсем зарапортовались — насмешливо сказал Дик. — Если бы я не знал, что вы в жизни не развернули ни одной книжки, то подумал бы, что вы начитались фантастических романов. Давайте спросим Сида: что думает он о всем этом?
Сид вытянулся и откашлялся, как бы готовясь отвечать урок.
— Я думаю, что он не оборотень, не робот, не гипнотизер, не маг или какой-нибудь там джин из арабских сказок, а просто человек, в совершенстве владеющий математикой.
— Да какое же отношение имеет математика к рулетке? — спросил Ян.
— Математика имеет отношение ко всему.
— Ты что-то не туда загибаешь, Сид…
— Ничуть. Я сам когда-то изучал математику, — грустно заметил Платтер.
— Да пойми же, что игра — просто водопад случайностей, — сказал Дик.
— Высшее назначение математики как раз в том и состоит, чтобы находить скрытый порядок в хаосе, который нас окружает, — пояснил Сид. — В математике есть специальная дисциплина — теория вероятностей, и она родилась за карточным столом, сперва как теория азартных игр. Теперь она превратилась в самостоятельную науку, мощное орудие познания и анализа, ею сейчас занимаются крупнейшие ученые. От этой большой науки отпочковалась современная математическая теория игр.
— И ученые занимаются игрой в «Черного Джека»? — спросил огорошенный Ян.
— Не только. Я знавал двух академиков, которые часами сражались в «крестики и нолики».
— Тьфу ты, пропасть! — на лице Яна выразились недоверие и разочарование.
Но Дик заинтересовался объяснениями Сида:
— Не хочешь ли ты сказать, парень, что с помощью математики можно найти способ играть без проигрыша?
— Вы попали в точку. Это возможная вещь. Нужно только подобрать ключ к каждой игре. Называется он алгоритм.
— Это еще что такое?
— Вот это объяснить будет трудновато. Приблизительно и упрощенно говоря, это еще не само решение задачи, а руководство к действию, точное указание о порядке решения сложной задачи посредством ряда простых операций…
— И ты тоже можешь найти этот самый, как его… габарит? — спросил Ян.
— Нет. Для этого надобен такой большой математический багаж, какого у меня нет. И, конечно, немалый творческий труд. На это я уже неспособен.
— А как по-твоему, Маэстро нашел его?
— Видимо, да.
— Да это же конец света! — возопил Ян.
— Ну, положим, не всего света, а только азартных игр…
Даже Дик, хитроумный Дик, растерялся. Он взволнованно подскочил к Сиду, тряхнул его за плечо и голосом, в котором слышались и просьба и угроза, воскликнул:
— Ну-ка, парень, тряхни мозгами, посоветуй что-нибудь! Пойми, что все наше хозяйство может пойти прахом. Погаснут огни Лас-Азартаса! Сид, мы озолотим тебя!
— Есть, конечно, самый простой выход: отправить его в Елисейские поля… — сказал Сид.
— Куда, куда? Где это?
Сид сделал выразительный жест рукой около горла.
— Но, — задумчиво добавил он, — это и самый глупый выход. Нельзя уничтожать курицу, несущую золотые яйца.
— Да, да! — в один голос воскликнули Дик и Ян. — Ни в коем случае!
И они наперебой, с самым серьезным видом, принялись доказывать Сиду опрометчивость такого шага. Во-первых, конвенция. Во-вторых, секрет, которому нет цены. В-третьих… В четвертых…
— Я думаю, — сказал Сид, выслушав все эти излияния, — что нужно вступить с ним в переговоры. Выкупить секрет, не стоять за ценой. Заложите свои заведения, бары, жен, и, если понадобится, последние штаны, но дайте ему столько, сколько он захочет. С этой волшебной палочкой вы войдете в любой игорный дом мира и будете властвовать в нем. А он пусть убирается на все четыре стороны с условием никому больше не открывать секрета.