Эта свирепая Ева
Шрифт:
– Шансов маловато, это вы верно заметили. Но знаете, когда сражаешься - нужно побеждать. Это, кажется, Гарибальди сказал. И хотя мы теперь не в океане, а на суше, военного положения я не отменял. Вот если бы нам еще толкового человека из здешних. Не все же тут отъявленные негодяи...
И как бы откликаясь на затаенные мысли пленников, часть стены как бы истаяла. В образовавшийся проход вошел старик с лицом, изрытым морщинами и рубцами. За ним второй - молодой, смуглый, с небольшой бородкой.
Все отшатнулись. Если бы перед пленниками предстали Николай II или батько Махно, они были бы меньше потрясены. Но сомнений быть не могло: перед ними был Андрис Лепет, живой и невредимый.
Скобелев стиснул его в своих объятиях:
– Андрис, голубчик! Разве со дна океана возвращаются?
– Как видите, Геннадий Сергеевич!
– Я не большой охотник до цитат, - сказал Апухтин, - но мне вспоминаются слова Марка Твена: "По-видимому, на свете нет ничего, что не могло бы случиться".
На лице Кудоярова впервые за последние часы появилась улыбка.
– Объяснитесь, Андрис. Я ведь в чудеса не верю.
– Времени мало, скажу коротко. Я попал на подводную станцию и спас меня вот этот товарищ. Его тут знают под именем Мишеля Рузе. Но он наш человек. русский. Михаил Козлов. Во время войны оказался за рубежом, мыкнул горя. Сам он называет себя "Караязиджи".
– Что это означает?
– По-турецки - "Человек злой судьбы".
– А что за подводная станция?
– Есть у них такая в океане, что-то вроде подводных рудников, выработки в кратере потухшего подводного вулкана. Что они добывают там - не знаю. Но это "что", вероятно, ужасно. Работают там люди, завербованные за большие деньги, с них берут подписку о сохранении тайны. Впрочем, деньгами этими им воспользоваться не удается, так как никто оттуда не возвращается.
– Адская кухня!
– воскликнул Фомин.
– Ну, доставили меня сюда с моим спасителем. Интересовались - где же шлюпка с вами. Им хорошо известно, что течение проходит близ этих берегов, выслали глиссер на поиски. Ну и расспрашивали об "Академике", о "Перехватчике ураганов". Говорю, не знаю, не видел. А особенно - о профессоре Румянцеве. Дался им этот профессор! Я им твержу: нет на "Академике" Румянцева, он на острове Буяне сейчас. А они все свое!
– Ну, завязали они узелок, - сказал Кудояров, - Тут и чья-то разведка, и торговцы наркотиками, и нацисты... Такой клубок змей!
– Как же вы попали сюда, к нам?
– спросил Скобелев.
– Потайным ходом, - ответил за Андриса Козлов.
– Я совершенно случайно на этот секрет натолкнулся. Должен вам сказать, что когда я сюда завербовался, то месяца три, до отправки на подводную станцию кладовщиком в монастыре работал. Им как раз грамотный человек по этой части нужен был - знаете, отчетность, то да се, чтобы по-немецки все было - "ганцаккурат". Нибелунги мне доверяли, знали, что меня Интерпол разыскивает по одному старому делу, значит, податься мне отсюда некуда.
Тут все уверены, что храм стоит на монолитной пирамиде. И ни монахи, ни нацисты не трехнулись, что здесь, в толще ее, имеются свои кулисы - да какие! У жрецов свои тайны были тут и ходы-переходы есть, лабиринты и подземелья. В одном скелеты навалом до потолка, аккуратненько так сложены...
– Тысяча и одна ночь!
– вырвалось у Апухтина.
– Ну, скажу я вам, они, то есть те, которые на рисунках с орлиными головами, что жили здесь когдато, такие были механикусы! Ффф-у-у! Тут такая черная магия, и заметьте - действующая! Представьте себе, они электричество знали, летательные аппараты имели...
Козлов выложил все это залпом, потом перевел дух и сказал:
– Однако, товарищи, времени для разговоров у нас в обрез. Вам собираются сделать предложение: связать вас по радио с кораблем, чтобы он пришел за вами в определенное место.
– Такое предложение уже было, - сказал Кудояров.
– Неужели вы согласились?!
– Да. Их главарь, надо думать, из ума выжил. И дурак поймет, что это ловушка.
– Ну и слава богу. Ведь тут явно замысел овладеть судном. А все остальное "нибелунги" списали бы на ураган; ведь задача вашего корабля в том и заключается, чтобы идти навстречу урагану, не так ли?
– Так. Что же вы посоветуете, Козлов?
– Бежать и немедленно.
– Как?
– Я выведу вас отсюда.
– А дальше?
– Надо достигнуть затона. Там стоят два глиссера. Один мы выведем из строя, на другом уйдем вверх по реке и высадимся в ближайшем селении.
– План толковый.
– Боюсь только я...
– Чего? Вы, по всем данным, бывалый и храбрый человек.
– Боюсь, что принесу вам несчастье. Ведь я - "Караязиджи".
– Полно, Михаил, Михаил... Как вас по отчеству величать?
– Ефимыч.
– Так вот, Михаил Ефимович, сейчас не до суеверий...
– Я готов вести вас. Только если что со мной случится, учтите: Андрис знает, как глиссером управлять, он ведь судовой механик и вертолетчик. Когда шли сюда с подводной станции, я ему все показал...
– Учтем. Только не нужно поддаваться мрачным предчувствиям, это плохие советчики.
Тут в голову Кудоярова пришла какая-то мысль и он спросил:
– А здесь где-нибудь поблизости обитают индейские племена?
– Обитали. Одно из них, племя хиваро, "нибелунги" использовали на стройке колонии. Тут их большая часть и вымерла. А остальных они, кажется, попросту перестреляли.
Кудояров положил локти на стол и стиснул ладонями голову.
– Демоны!
– Что вы имеете в виду?
– спросил Апухтин.
– Вы не читали книгу профессора Румянцева "Вызов демонам"?
– Нет, - произнес Апухтин.
– Напрасно. Хорошая научно-популярная и публицистическая книга. Вам как будущему тайфунологу обязательно нужно прочесть, я вам дам, когда на судно вернемся. Так там есть такое высказывание: "Человек открыл ящик Пандоры и оттуда вырвались демоны. Одних породила сама природа - они воплощены в стихийных силах ураганов, циклонов, тайфунов. Других породило само общество угнетения, насилия и эксплуатации - это милитаризм, фашизм, расизм. И те и другие демоны равно враждебны человеку, могущественны и жестоки".