Эта вкусная и полезная жизнь. Полная система питания и очищения организма
Шрифт:
По моему виду можно, видимо, прочесть полное непонимание, поэтому хазрат Юсуф решил пояснить:
– Видите ли, здесь настолько влиятельны клановые силы, что любой следователь районной прокуратуры сразу идет к главе общины, к которой принадлежат погибшие. Он записывает слово в слово то, что ему будет рассказано, как версия. Потом собирает в пакет предложенные вещественные доказательства, обедает, берет подарки для себя и родственников, живущих в городе, и уезжает к себе домой. Там дело закрывают – никто не виноват, никто не хочет огласки. Люди сами разбираются на месте. И так в республике неустойчивая обстановка.
Пожалуйста,
– Спасибо, очень вкусно, – но я продолжал «нудеть». – Ведь так конфликт не остановить, надо с милицией пойти по домам, изъять оружие… – бубнил ученик целителя.
– Так кто же такую делегацию в дом-то пустит? – в один голос спросили меня «продвинутые» собеседники.
Потом, посмотрев друг на друга, закричали как дети:
– Я первый сказал – загадываю желание!
– Нет, я!
– А я… уже! – и захохотали, вспомнив веселые детские годы, проведенные вместе.
Тогда я обрушил на эту идиллию холод логических построений.
– Во-первых, получается, что, как вы говорите, условия для небольшой войны созданы. Есть причина, вооруженные участники, и власть переходит от одних к другим! А во-вторых…
– Люди сами нам троим все это отдадут! – неожиданно продолжили мою фразу Али Баба и Юсуф.
В ответ немая сцена. Несколько секунд четыре глаза смотрели на меня с удивлением и, как мне казалось, с восхищением. И тут же сразу захохотали так, что в ушах зазвенело.
– Ну, сказал, ой, и фантазер же наш доктор, утомился в дороге… – в таком роде и так далее.
Но, как только я решил обосновать свою позицию и набрал в грудь воздуха, хозяин замахал руками.
– Пожалуйста, прошу вас, Олег-джан, давайте никаких больше сегодня разговоров о делах. Может быть, пойдемте отдыхать? Хорошо?Все как-то сразу согласились.
Растянувшись на широченной кровати с тысячей подушек и великим множеством одеял, похожих на тонкие матрацы, я все думал о людях, живущих здесь. Днем они обычные граждане, занимаются хозяйством, встречаются с родственниками, может быть, жалуются на жизнь…Но вот ночью собираются группами и приносят с собой оружие. Ползет по улице поселка такая банда, будто ядовитая змея, и смотрит на номера домов. Кого же она ищет?
Вот шайка остановилась у наших ворот и ночные гости стали стучать, ударяя в створки чем-то тяжелым, как кнутом. Звук получился такой громкий, как будто из ружья стреляли. Бах, бах!
«Стой, а ведь и вправду из ружья!» …секунда – и я уже сидел на постели тряся головой. Для меня, выросшего в городе оружейников, где вдоль центральных улиц расположены заводы, изготавливающие все известное стреляющее оружие от пушек до спортивных пистолетов, там, где целыми днями и ночами слышны выстрелы из цехов испытания качества. Для меня – мальчишки, с детства вручную собиравшего различного рода взрывчатые и стреляющие изделия, выстрел из ружья был знаком, как голос родной матери. Я даже сразу определил: гладкоствольное, охотничье, двенадцатого калибра. Видимо, двустволка, так как били парами.
В поселке наступила такая тишина – прямо не хотелось бы говорить слово «мертвая», после выстрелов даже звенело в ушах. В ответ на эти огнестрельные выступления прозвучали совсем уж печальные ноты. Мой слух ясно различил знакомый каждому советскому мужчине, живущему в конце двадцатого века, сухой стук выстрелов автомата Калашникова. Стреляли тоже по два, опытная рука четко нажимала и отпускала курок, как в армии учили: «двадцать два – отпустить».
За вечерними кушаньями в гостеприимном доме я совсем забыл, что место тут неспокойное, можно сказать, горячая это точечка. А между тем стрельба становилась все более плотной, «выступающих» было уже около десятка.
Внезапно в моей комнате раздался стук, который заставил меня вздрогнуть и напрячься. Но это просто в дверь тихонько постучали.
Я уселся на кровати и для чего-то обмотался одеялом.
За дверью раздался голос хозяина:
– Олег-джан, не волнуйтесь, спите спокойно. Это далеко стреляют – на другой стороне поселка, только, пожалуйста, к окну не подходите до утра и свет не включайте. Хорошо?
– Спасибо, все нормально, – бодро ответил почти уснувший гость.
– Спокойной ночи.
Но вот этого как раз не получилось. Выстрелы раздавались всю ночь, и далекие и совсем близкие. Да и в доме тоже было неспокойно, слышались то шаги, то тихие разговоры…
Но сон побеждает даже самых храбрых.Практика 12. ДИАГНОСТИКА ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ ПО РЕФЛЕКСНЫМ ЗОНАМ ЛИЦА
Когда мы спим – наши лица прекрасны. Они безмятежны, щеки повторяют форму подушки, губы, отпущенные на свободу, бормочут что-то очень важное и пускают пузыри. Уши нагреваются, а прическа становится естественной. Красота такая, что утром надо потратить час, чтобы оригинал совпадал с фотографией на паспорте хотя бы на 50 процентов.
А вот опытные целители используют наши лица для другого. Они могут по физиономии сделать диагностику внутренних органов без всяких анализов.
Потому что каждый участок нашей «визитной карточки» представляет чувствительную, или рефлексную, зону какого-либо органа.
Всмотритесь в зеркальное отражение, разделите его на маленькие площадки и понаблюдайте за ними.
Итак, сверху вниз: волосы – это в основном наследственная информация, говорящая о жизненной силе и строении сосудов. В последнее время, из-за использования красок и всякой химии вперемежку со стрессами, диагностика по волосам затруднена. Но правило остается: чем толще волосы – тем крепче кровеносные и другие сосуды. Чем они гуще – тем лучше, чем тоньше волос и светлее – тем более чувствительна нервная система человека.
Лоб – это зона кишечника. Середина – тонкий, по краю – толстый.
Виски – желчный пузырь с протоками. Межбровье – печень.
Зона вокруг глаз – это в основном показатель состояния почек. Здесь смотрим отечность, красноту, темные зоны и наросты.
Щеки – здесь поверхность отвечает за сосуды мозга, и надо увидеть сосудистые структуры. Если они есть – признак перегрузки головы. Более глубокие слои показывают состояние легких. Обращаем внимание на цвет – румяный, или бледный, или серый, и плотность ощущаем. Впалые щеки «не есть хорошо».