Эта война еще не кончилась
Шрифт:
– Да куда уходить-то? – пожал плечами Борис. – Правда, у многих в Ингушетии друзья есть или даже родственники. Ведь раньше Чечено-Ингушская Республика была. Вы как, – спросил он Малику, – мирно с ингушами жили?
– Не всегда. Бывало, и до кровной мести доходило. Но в Союзе тогда это считалось преступлением. Когда разделились, стычки бывали. Многие говорили, что землю делить будем. Но до этого не дошло.
– Значит, если что, – сказал Борис, – с беженцами выйти можно. Их как, без проверки выпускают?
– Кого как. И смотря кто стоит. Если чеченцы, то своих, конечно, выпустят. Ведь много жен боевиков
– В каком конкретно доме живет Басаев? – спросил
Борис.
– Я не смогла узнать. Там на Ленина несколько домов. Я уже говорила.
– Рамиль уехал? – спросил Денис.
Она кивнула.
– Камуфляж купили?
Малика махнула рукой наверх.
– Принесла. Правда, придется кое-что перешить.
– Ты умеешь с иголкой управляться? – улыбнулся Денис.
– Конечно.
– Тогда займись, – сказал Бабич. – С двоих надо снимать мерку, с меня и с Дениса, да?
– Да. Но вы мне свои камуфляжи отдайте, я ушью по ним, – смутилась она.
– Если брать жену, – вполголоса заметил Борис, когда Малика вышла, – то с Кавказа. Такая, как Малика, самое то. И не робкая, и очень женственная. Я, например, давно не видел, как женщины смущаются. А здесь даже мерку с нас снять стесняется…
– Когда начнем? – вглядываясь в план, спросил Денис.
– Как я вам? – поинтересовался Богатырь.
Они повернулись. На Илье был камуфляжный костюм американского солдата. В руках он картинно держал пулемет. Надменная усмешка, так он представлял себе американца, изломала губы.
– О’кей, – сказал Борис, – прямо сейчас в Штаты
можно.
– Вот и топай в город, – посоветовал Денис. – Если вернешься, мы пойдем.
– А что, – усмехнулся Илья, – запросто!
– Хватит, – буркнул Бабич. – В общем, так. Завтра с утра пройдемся в этот район. – Он положил ладонь на план. – Посмотрим на месте, что и как. Пока армия еще не на подходе к Грозному, можно будет подловить кого-нибудь из авторитетов духовских. Насчет Басаева, конечно, придется облизнуться.
– Рано мечту хоронишь, – улыбнулся Денис. – Завтра все посмотрим, тогда и решать будем. И еще. Когда Малика подгонит камуфляжи, надо пройтись немного, посмотреть, как нас примут.
– Точно, – поддержал Илья. – Себя показать, и духов поглядеть.
– Верно, – согласился Борис. – Как она их доведет до ума, надеваем и выходим.
– Надо найти двух солдат, – сказал Малик. – Фамилии Иров и Жуков. В Липецк, это в центре России, были отправлены письма с требованием выкупа. Затем, как обычно, присланы видеокассеты. Парни были у Ахматова, тот продал солдат куда-то в горы. Я обещал, что они будут дома.
– Хорошо, – кивнул чеченец со шрамом на переносице. – Мы постараемся их найти. Двух русских солдат и девушку передали дагестанцам. Они тоже где-то провели освобождение троих. Правда, один дагестанский сотрудник убит. Еще двое ранены.
– Что слышно о летчике? – спросил Малик.
– Его усиленно искали боевики.
– Надо попытаться спасти, – сказал Малик.
Потерев шрам, чеченец кивнул.
– Есть опасения, – вздохнул он, – что федералы под нажимом Запада сядут за стол переговоров с Масхадовым. И это продлится очень долго. Хаттаб и Басаев сумеют снова набрать силу.
– Ельцин не пойдет на это, – возразил Малик. – У него сейчас одна надежда на достойную старость – Путин. Если же войну в Чечне остановить, народ перестанет доверять премьер-министру. Кроме того, армия будет очень недовольна. Ни правительство, ни президент не должны останавливать войну.
– Гантамиров, кажется, собирается приехать, – сказал чеченец. – С ним около двухсот человек.
– Ельцин поступил правильно. Кто-то должен возглавить чеченские отряды. Нам самим надо браться за оружие. Бислан сможет организовать борьбу против ваххабитов.
– Но не осталось ли в нем обиды на русское правительство? – вздохнул чеченец.
– Гантамиров – мужчина. Ему верят люди, и он не обманет их. Если же он вдруг вспомнит обиду, ему не на кого будет опереться. Ваххабиты приговорили его к смерти. Бислану сейчас приходится опасаться и за жизнь своих родственников. Впрочем, как и Басаеву. Я знаю нескольких человек, которые поклялись ему отомстить. Федералы упустили время – надо было раньше расправиться и с Басаевым, и с Радуевым. Масхадов от них во многом зависел. Потом появился Хаттаб. Почему правительство России не отреагировало на это? Хаттаб – преступник, террорист, тесно связан с террористом номер один в мире, Бен-Ладеном. Сейчас остается надежда на Аллаха, – подняв глаза и сложив руки, добавил он, – и на то, что у правительства России хватит решимости покончить с оплотом ваххабизма на своей земле.
– Все, – вздохнул Сергей, – работает. – Вытерев со лба капельки пота, дотронулся до правого бока. – Перетянули, и действительно полегче стало. А ты как? – спросил он сидевшего на земле Николая.
– Мутит. Мне, видать, по голове сильно съездили. Подташнивает. И болит вот здесь. – Николай дотронулся до виска.
– Но хоть что-то дали, – проворчал Сергей. Он бросил взгляд на приближавшегося хозяина. – Взять бы тебя за бороду, – процедил он, – и затылком о камень покрупней! Бить до тех пор, пока мозг, если он есть, не брызнет.
– Работает? – спросил подошедший хозяин.
Сергей молча кивнул.
– Ладно, сегодня можете отдыхать. Сейчас вас покормят. Все можете оставить, – махнув рукой на медикаменты в целлофановом пакете, расщедрился он.
Сергей хотел что-то сказать, но сдержался. На дороге показались две быстро приближающиеся автомашины. Хозяин, покачав головой, направился к дому. Что-то сказал подошедшим к нему двум охранникам. Машины, две «Нивы», остановились. Из первой вышел мужчина средних лет с жидкой бороденкой. Что-то сказав хозяину, махнул рукой. Из второй машины двое боевиков вытащили пронзительно закричавшую русоволосую женщину. Один ударил ее кулаком. Подхватив за руки потерявшую сознание женщину, потащили ее к длинному, крытому соломой зданию.