Этика, или познай самого себя
Шрифт:
note 25
не отвечу: ибо при воздаянии Он взвешивает не столько наши деяния, сколько душу, и, как мы в дальнейшем обнаружим, деяние ничего не добавляет к нашим заслугам,
note 26
, проистекает ли оно из злой или доброй воли. Так как мы предпочитали Божью волю нашей, чтобы скорее следовать Ему, нежели себе, то мы добиваемся перед Ним весомой заслуги на основании совершенства истины, в коей выражается Его совершенство:
Я сошел note 27не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня note 28
(Ин. 6, 38).
Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, note 29, а притом и самой жизни своей
(то есть если не отказывается от внушений своих
note 30
и от собственной воли, чтобы полностью подчиниться Моим наставлениям),
тот не достоин Меня
(Лк.14.26) .
4
Таким образом, нам предписывается ненавидеть отца нашего, не убивая его; таким же образом предписывается ненавидеть нашу волю, чтобы не следовать ей, не разрушая ее, однако, до основания. Ведь Тот, Кто говорит:
Я не есть желания твои
и
Отстранись от воли своей
(Ср.: Иез. 18, 31) — повелевает нам не удовлетворять наших желаний, но и не полностью освобождаться от них. Конечно, удовлетворение их — порок, а лишиться их невозможно по нашей слабости. Грех заключен, следовательно, не в вожделении женщины, но в согласии на вожделение. Осуждается не плотское желание, но согласие на него.
Что мы сказали о сладострастии, то же можем заметить и относительно сластолюбия. Некий человек проходит через сад и при виде сладких плодов его охватывает страсть их отведать, однако он сопротивляется своему вожделению, чтобы ничего там тайком, то есть
note 31
грабеж, не сорвать, хотя дух его распалился великой жаждой в предвкушении удовольствия съесть их. Где желание, там несомненно и воля. Тот человек желает
note 32
плод, он не сомневается, что, съев его, испытает удовольствие; его слабая природа, разумеется, побуждает его соблазниться тем, чего нельзя допустить без ведома или без позволения владельца. Человек тот подавляет желание или нет? Нельзя сказать, что он погасил его, но так как он не поддался ему, то греха с ним не случилось.
5
Aurelii Augustini
. De sermone Domini in Monte//MPL, t. 34, col. 1246.
6
См.:
Aurelii Augustini
. De libero arbitrio//MPL, t. 32, col. 1225; idem. Retractationes//ibidem, col. 603—604;
Petri Abaelardi.
Theologia scholarium//Opera Petri Abaelardi. Ed. V. Cousin. P., 1859, t. II, p. 145.
Но зачем об этом? Чтобы прояснить, наконец, на таких
note 33
, что сама воля, то есть желание сделать недозволенное, совсем не называется грехом, ибо, как мы утверждали, он состоит в согласии на него. Мы соглашаемся на недозволенное тогда, когда никоим образом не уклоняемся от его совершения, будучи внутренне готовыми довести это до конца, лишь только представится возможность. Итак, всякому, кого ловят на этом умысле (intentio), обвинение кое-что добавляет, преувеличивая грех, но перед Богом он все равно обвиняемый, который силится, сколько может, ради такой проделки, и проделывает это
note 34
, насколько
note 35
от него зависит, даже если его, как вспоминает блаженный Августин, застигнут за сим делом
5
. Но хотя воля не есть грех, и мы подчас, как сказали, совершаем грех против воли, кое-кто тем не менее утверждает, что всякий грех доброволен;
note 36
, в этом вопросе они проводят некоторое различие между грехом и волей, так как одно можно назвать волей (voluntas), a другое своеволием (voluntarium), то есть одно означает собственно волю, а другое — произвол. Но если мы называем грехом то, что предварительно называли собственно грехом, то есть презрение Бога, или: согласие на то, относительно чего знаем, что ради Бога это нужно прекратить,— то каким образом мы можем сказать, что грех — это произвол, а значит, что мы хотим презреть Бога? «Грешить» значит, что мы сами хотим либо стать хуже, либо стать достойными осуждения? Как бы ни хотели мы совершить то, за что впоследствии, знаем, нас должно настичь возмездие, то есть за что мы удостоимся наказания,— мы, однако, наказанными быть не желаем. Тем самым мы очевидно неправедны, потому , что хотим совершить неправедное, но не хотим подвергнуться беспристрастному праведному наказанию: праведная кара неприятна, неправедное же деяние приятно
6
.
7
См.:
Petri Abaelardi.
Commentaria In Epistolam ad Romanes//MPL, t. 178, col. 894— 895A.
Часто случается так, что, желая возлечь с той
note 37
, о которой известно, что она замужем, мы, хотя и .прельщены ее внешностью, никоим образом не хотели бы вступить с нею в связь именно оттого, что она замужем. Существует, напротив, множество людей, кто из самолюбия домогается жен сильных мира сего,
note 38
гораздо сильнее, чем если бы то были девицы,
note 39
оттого, что они жены таких людей. Они жаждут совершить прелюбодеяние больше, нежели предаться разврату, то есть отклониться от закона не меньше, а больше. Есть и такие, кому очень стыдно, что они вовлеклись в соблазн вожделения, поддавшись злой воле, и из этого делают вывод, что по телесной слабости возжелали того, чего никоим образом не желали бы вожделеть. Как можно назвать добровольным согласие, которого мы не хотим давать, хотя, как было сказано, по
note 40
некоторых, всякий грех мы можем назвать добровольным? Я совершенно не вижу на то оснований, если только под «добровольным» мы не подразумеваем все, за исключением неминуемого, когда, очевидно, никакого греха избежать нельзя. Иначе пришлось бы назвать добровольным то, что происходит в результате любого воления. В самом деле, тот, кто принужден был убить своего господина, не имел желания убивать, однако это совершилось на основании некоего воления, потому что, очевидно, он хотел избежать или отсрочить собственную смерть